Сослагательные движения любви.
Послесодрогательное смущение.
Что-то я у вас тут залежался…
Многие люди, охладев и разлюбив, остаются вместе, прощают друг другу измены только из благодарности за те первые месяцы невозможного счастья, ибо его дальние отголоски, словно неизлечимые вирусы нежности, до конца жизни бродят в давно остывшей крови…
Все пережитые нами восторги сладострастия записаны где-то в глубинах мозга. Когда-нибудь наука сумеет извлекать их из этих глубин. И ты, летя, скажем, в самолёте, сможешь с помощью нехитрого чипа пережить вновь давно забытые ощущения, оставшиеся от упоительного курортного романа тридцатилетней давности. Ты даже сможешь повторять эти ощущения вновь и вновь. Но что тогда станет с родом человеческим?
Ревность, как икота, состояние непроизвольное и разуму неподвластное.
Любовь – соавторство…
Ложь украшает любовь, как хороший багет линялую акварельку. Если мужчина перестаёт женщине врать, значит, он ею больше не дорожит и скоро разлюбит, если уже не разлюбил.
Чем меньше любишь женщину, тем нелепее кажется то, что делаешь с ней в постели.
Их юные тела просто-напросто выпали из реального мира и очутились в том восхитительном измерении, где смысл жизни заключён в слагательных движениях любви, а смерть кажется отдалённой нелепостью по сравнению с тем, что после получасового сладкого сна можно снова и снова повторять неповторимое…
Помните, смерть Кащея таилась в игле? И у каждого из нас есть такая игла, но только мы не знаем, где она спрятана. А любовь – это когда ты вдруг понимаешь: твоя игла зажата в кулачке вот у этой женщины. И от неё теперь зависит твоя жизнь!
– Значит, за деньги можно купить любовь?
– Нет, только слова и любострастие…
– А за что тогда можно купить любовь?
– За любовь, если очень повезёт… Или за смерть, если не повезёт…
Влюбился до полной потери ориентации во времени и пространстве.
Поющие фонтаны юности.
Любовь не считает рублей, как юность дней.
Преодоление большой и чистой любви с помощью множества маленьких постельных дружб требует определённых расходов.
Юным телам под любовь требуется ещё меньше квадратных метров, чем под могилу, а остывающей плоти подавай арабское раздолье.
Любовь не прошла постельные испытания.
Вещи – это цепи, которые привязывают к нелюбимому человеку.
В любви – как на барахолке: даже самая никчемная, завалящая вещица может кому-то вдруг понадобиться.
– Я тебе никогда не говорил, что не люблю жену.
– А зачем? Ты говорил, что любишь меня. Этого довольно. Двоих сразу любить нельзя.
– Можно, но тяжело!
– Ты меня никогда не простишь?
– Прощу, когда разлюблю.
Любовь – как болячка: если сама отвалится, потом ничего не заметно, а если отодрать – остаётся шрам.
Счастливый человек всегда не в себе… Он весь – в другом человеке, в том, кого любит. К сожалению, потом люди обычно приходят в себя.
– А почему вы считаете, если женщина идёт за любимым на край света, она декабристка? Она же не ради него идёт, а ради себя, ради своей любви!
– Значит, любовь – это просто разновидность эгоизма?
– Конечно!
При конвертировании любви в брак потери составляют до ста процентов…
Когда люди столько лет вместе, их отношения уже не называют словом «любовь». Скорее это послелюбие…
По одному прикосновению узнают того, кого любят…
Соскучился до клеточной тоски.
Школьная любовь хороша лишь для воспоминаний.
– Нельзя же просто так, по-собачьи – совокупиться и разбежаться. Мы же люди! У нас есть не только тела, у нас есть души!
– Совокупление душ – это уже не свинг. Это любовь.
Если бы у любви было только начало! Но тогда и смерти не должно быть. И старости тоже…