Бахтин как философ. Поступок, диалог, карнавал

Размышляя над методологией Бахтина, приходишь к выводу, что он говорит о пространстве и времени отнюдь не как о пустых вместилищах для образов романа[1077]. Всякий раз он начинает с анализа событийной канвы романа. Так, в связи с греческим романом говорится о встрече героев, их страстной любви, разлуке, странствиях и приключениях, наконец, об обретении ими друг друга и о счастливом браке. Иначе – говорится о сюжетных принципах романа данного типа, причем основной категорией для Бахтина является событие (встреча, путешествие и т. п. события). Конкретной реализацией хронотопа — уплотнением времени и динамизацией пространства – Бахтин считает событие, – сложное событие романа, его сюжет, в отношении коего отдельные поступки героев суть звенья. В конце статьи Бахтин так и пишет: хронотопы имеют «сюжетное значение», затем, значение «изобразительное», поскольку обнаруживаются в изображенных событиях, и через это они приобретают значение жанрообразующее. Итак: если для Эйнштейна время-пространство не имеет непосредственно-наглядного физического смысла и обнаруживается лишь функционально, через изменение свойств тел при скоростях, близких к скорости света, то Бахтин связывает хронотоп с живой конкретностью события.

Как же понять и оценить этот факт в контексте целостного мировоззрения Бахтина? Вспомним вновь о замыслах молодого мыслителя: под «первой философией», которую он конструировал, Бахтин понимал учение о «едином и единственном бытии-событии»[1078]. Бытие для Бахтина – это не трансцендентный мир неподвижных идей (как в традиции Платона), но духовное событие, а конкретнее – человеческое деяние, поступок (традиция Канта). Человек причастен бытию именно как поступающий, причем занимающий уникальную в ее конкретности бытийственную – пространственно-временную точку[1079]. По выражению Бахтина, поступающий человек обладает «не-алиби в бытии»[1080]. Итак, бытие для Бахтина принципиально посюсторонне, бытие есть событие, поступок личности, совершенный из определенной мировой точки. Но буквально то же самое мы находим и в статье о хронотопе: речь в ней идет о хронотопически организованных в поэтике романа событиях. Через категорию события, ключевую для данной статьи, сразу протягивается нить к общебытийственным представлениям Бахтина, к его «первой философии». В поэтике романа, в его пространственно-временной организации, Бахтин признает образ мира своей собственной философской концепции. Буквально всегда основой литературоведческих выводов мыслителя оказывается его онтология.

Бахтин глазами метафизика [1081]

С метафизикой теперь, к счастью, вообще не приходится серьезно полемизировать.

М.М. Бахтин [1082]

Секрет необыкновенной популярности идей М. Бахтина по сей день остается не раскрытым. «Да что же такого особенного в этом Бахтине, что им занимаются годами?» – спрашивают иногда исследователя. И не сразу находишься, как ответить на такой вопрос. Значение фигуры Бахтина у нас многие недооценивают, видя в нем не более чем литературоведа и не осуществившегося второстепенного философа. То же, что воззрения Бахтина получили самый пылкий отклик буквально во всем мире, кажется нашим скептикам странной случайностью и искусственно взвинченным бумом.