Баку - 1501

Хотя одежда, странный выговор посла, необычное его поведение и тетрадь в черной обложке и привлекали всеобщее внимание, а в караван-сараях не любили "кяфиров", но к этому человеку относились уважительно, беспрекословно выполняли все его требования: он направлялся к самому шаху...

20. ПЕСЧАНЫЙ СМЕРЧ

Утром купец Рафи почувствовал себя лучше. Встал, с удовольствием позавтракал сыром, хлебом и халвой, которые Ибрагим принес из ханагяха для всех троих. Заварили в черном сосуде имбирь и выпили. В этот момент послышался звон колокольчика, предупреждающий о приближении каравана. С удивительным проворством, неподобающим его возрасту, Рафи вскочил с места и велел Айтекин собираться.

- Пойдем, я себя уже сносно чувствую. Если и этот караван пропустим, аллах знает, сколько еще дней придется ждать.

Дожидаясь каравана, растянувшегося по дороге, Рафи с нетерпением прохаживался по двору. Караван обязательно должен остановиться здесь. Так и есть, вот караван поравнялся с ханагяхом... При виде старшего купца, восседавшего на породистом арабском скакуне, у Рафи просветлели глаза: это был его давний знакомый Гаджи Салман, и он радостно прошептал: "Какая удача! Гаджи Салман - надежный человек".

...Подбежав к каравану, Рафи протянул обе руки купцу, приветствовал его с подобострастной улыбкой:

- Ассаламалейкум, Гаджи, дай тебе аллах всяческих благ в путешествии!

- Алейкумассалам. И тебе того же.

Гаджи Салман абсолютно не доверял этому умильному щенячьему взгляду, этой показной сердечности. Ему была хорошо известна подлая и жадная натура Рафи, которого он презирал всей душой. "Скряга", - отзывался Гаджи-Салман о Рафи. Отдав распоряжение наполнить бурдюки водой из расположенного рядом с ханагяхом водоема, Гаджи Салман спешился и, чтобы размять ноги, стал прохаживаться. Пока сарбан и остальные погонщики запасали воду, Рафи не отходил от купца. Наконец, тот спросил:

- Рафи-ага, что это ты делаешь здесь?

Обрадованный, что Гаджи Салман наконец-то обратил на него внимание, Рафи поспешно ответил:

- Да ниспошлет аллах тебе здоровья, Гаджи! В караван-сарае Ибадуллаха меня схватила сильная лихорадка. Все-таки я решил продолжить путь, но возле ханагяха силы совсем оставили меня. Один дервиш пожалел, устроил здесь. Теперь я, слава богу, здоров и как раз поджидал попутный караван. Но на такую удачу и рассчитывать не смел. Как говорится, искал я тебя на небе, а бог - на земле послал. Не в сторону ли Тебриза направляешься?

- Да.

- Гаджи, ветер поднимается! - сказал бежавший в это время к старшему купцу дервиш.

Услышав это, Гаджи Салман заторопился, и отмахнувшись от Рафи, следом за дервишем направился к ханагяху.

- Ну что ж, присоединяйтесь к каравану. Если есть груз, скажи сарбану, - бросил он на ходу Рафи.

- Нет-нет, я без груза, - торопливо проговорил купец. - Груз я с предыдущим караваном отправил. Со мной только слуга...

- Очень хорошо, скоро трогаемся.

...Бурдюки были уже наполнены водой и навьючены на верблюдов, когда Гаджи Салман вышел из ханагяха в сопровождении Ибрагима. Караван тронулся в путь, и вместе с ним в шахскую столицу отправились Рафи, Айтекин и специально представленный Гаджи Салману молодой дервиш Ибрагимшах.

* * *

До сих пор дела у старшего купца Гаджи Салмана шли хорошо. Целым и невредимым переходил его караван от города к городу, от села к селу. Гаджи Салман торжественно выступал на своем гнедом иноходце впереди каравана, время от времени проводил холеной рукой по своей густой, черной, без единого седого волоска бороде. Следом за ним ехал сарбан Субхан. Он держал за недоуздок черного верблюда, на шее которого висел большой колокол. Звон его был слышен на десять агачей вокруг. На голове верблюда был султан из перьев, отороченный кисточками. По обе стороны морды висели маски, украшенные мелкими ракушками каури и бусинками, охраняющими от сглаза. Когда на них падали солнечные лучи, ослепительно сверкали прикрепленные к маскам осколки зеркала. Накидка на верблюде из паласа была соткана, видно, рукою искусной ковроткачихи. К передней стойке седла был прикреплен на древке наконечник флага в виде кисти руки, долженствующей охранять караван от всевозможных разбойников. Талисман был предупреждением для всех, что хозяин каравана является торговым компаньоном Абульфазлул-Аббаса, гневного сына святого Али. Часть товаров была выделена для пожертвования пятерым под абой[38].

Следом за черным верблюдом шли, связанные цепочкой, другие верблюды. А в самом конце каравана гордо выступала ничем не нагруженная молодая и красивая белая верблюдица. Эта белая верблюдица была общей любимицей, и особенно ее холил сарбан Субхан. Верблюдица была украшена разнообразными ткаными изделиями - яркими коврами и переметными сумами, красочными масками.