Баку - 1501

Церемония одевания подошла к концу. Через боковую дверь Селим прошел в соседнюю комнату, где его ждала уставленная всевозможными напитками и кушаньями, затейливо изукрашенная скатерть. Султан расположился на парчовых подушках. Равнодушно взглянул, на расставленные яства. Все запахи забивал аромат великолепных сирийских яблок. Глаз ласкали кубок, изготовленный из двух кусков привезенного из Сена яхонта, мастерски отточенные под пиалу. Султан любил изысканные предмета роскоши, изящные украшения... Однако, надев сегодня свое любимое кольцо из кирманской и нишапурской бирюзы, в обрамлении алмазов, даже не взглянул на него. А ведь один взгляд на это кольцо напоминал Селиму о бирюзовых небесах его родины, он сразу же поднимался в самую высокую беседку, смотрел и все не мог насытиться созерцанием бирюзового неба. А может, он так любил это кольцо еще и потому, что между светло-голубыми, отливающими бирюзой глазами Селима и этими драгоценными камнями было определенное сходство. Его старшая жена Севннджак и новая невольница Раиха часто целовали эти две бирюзы - кольцо на руке и его глаза. Как только Султану Селиму вспомнилась невольница Раиха, он мгновенно ощутил рядом присутствие девушки, по телу распространилась приятная истома. Ему почудилось, что рука его коснулась шеи Раихи, на которой красовались алые, как ее губы, кораллы, доставленные в его дворец из далекой Африки. От этого прикосновения девушка изогнулась, как змея, и обвилась вокруг колен своего повелителя. Дрожащими руками схватила руку, щекочущую ее шею, поцеловала нишапурскую бирюзу.

- Мой повелитель, вели поцеловать и ту бирюзу, что даровал великий аллах! - проговорила она...

Губы Султана Селима тронула легкая улыбка. Второй раз за сегодняшнее утро он пожалел, что должен принимать посла, которого вовсе не хотел видеть. А иначе у этой прекрасной скатерти он принял бы из тонких рук Раихи ароматное сирийское яблоко. Вонзая зубы в яблоко, вдыхая его аромат, он счел бы это яблоко щеками Раихи...

Но сегодня Султан Селим завтракал один. В сердце его теснились противоречивые желания...

Султан прошел в тронный зал дворца, убранный для приема послов. Главный визирь, визири, векилы, надимы стояли в ряд, каждый у своего места. Они не садились, ожидая, когда он придет и сядет на свой трон. Легким кивком Султан Селим приветствовал собравшихся. Сейчас же низко склонились головы в остроконечных шапках и фесках, почти до полу опустились руки, Султан прошел на почетное место, поднялся на свой трон. Тотчас за его спиной встали два гиганта-абиссинца с мечами наголо. Подняв головы, устремив глаза куда-то в сторону двери, они замерли, как две черные статуи. Только дрожащие белки их глаз на черных блестящих лицах свидетельствовали, что эти статуи - живые.

- Визирь, послы здесь?

Как только главный визирь поднял голову, выпрямились и остальные. Приложив правую руку к сердцу, губам, а затем ко лбу, главный визирь проговорил:

- Да, мой повелитель!

- Прикажи им войти.

По знаку главного визиря надим Гарынджаоглу, на которого была возложена эта обязанность, пятясь, распахнул дверь, и в залу вошли послы падишаха. Их было двое. У обоих на головах - папахи с красным верхом, с обмотанной зеленым шелком тульей. Оба поверх шаровар одеты в геба[56] - один в зеленую, другой в темно-голубую. Один из послов держал в руке тугра[57], другой - большую шкатулку. Высоко подняв головы, не здороваясь, приблизились к трону и остановились на приличествующем расстоянии. И Султан Селим и замершие от изумления придворные подумали: "Не склонили голов! Тугра - ладно, это послание, а что означает шкатулка?"

Повинуясь взгляду султана, к послам подошел Гарынджаоглу. С ненавистью взглянул он на этих невежд, не поприветствовавших всех, как того требуют приличия. Взяв тугра, он приблизился к трону. Опустился на колени, обеими руками протянул его Султану Селиму. Тот взял тугра, сломал печать, разорвал леффафа[58]. Пробежав первые строки, султан, вдруг остановился. В глазах его бушевал гнев.

- Отведите послов в комнату ожидания!

Когда надим Гарынджаоглу встал, чтобы выполнить приказание, принесший тугра посол, смело устремил взгляд в пылающие гневом глаза султана и проговорил:

- Наш военачальник Устаджлу Мухаммед-бек устно велел передать, что единственный повелитель всего мира, великий шахиншах Исмаил ибн-Шейх Султан Гейдар ибн-Шейх Джунейд срочно ждет ответа!

Султан Селим промолчал. Присутствующие застыли на месте. Только надим Гарынджаоглу не опасался султана, он готов был скрутить шею послу, как цыпленку. Со злостью выхватил он у второго посла шкатулку, которую тот все еще держал в руках, положил ее перёд троном. Но когда он незаметным, но резким движением толкнул первого посла к двери, он услышал властный голос Султана Селима:

- Не забывайся, надим! Личность посла неприкосновенна, - "Это такое зло, от которого не откупишься золотом"!

В сопровождении Гарынджаоглу послы покинули зал. Все безмолвствовали.

Наконец, главный визирь, изумленный выдержкой султана, проговорил: