Бал дебютанток

— Конечно, не устоит. Такую красавицу еще надо поискать, — закивала Райц. — Увидит, не устоит.

— На ней будет маска, — неожиданно вырвалось у меня. И чего я вылезла? Зачем подала голос? Вообще уходить ведь собиралась. Отдала бы приглашение и сбежала. А теперь уже поздно. — На балу все дебютантки носят маски, — на всякий случай добавила я.

— Ты чего стоишь, Вальт?! — ядовито улыбнулась Агнесс, не сводя меня голубых глаз, которые светились торжеством. — Завидуешь, да?

После этих слов на меня смотрели уже все.

— Ты же так и не получила заветное приглашение. Сколько тебе лет, Вальт? Двадцать? Двадцать пять?

— Это имеет значение?

— Ты старая и никому не нужная. Твой удел жить прошлым, которого уже не вернуть и стареть в одиночестве. Еще немного, и ты останешься одна. Твои братья уже одной ногой в темнице. Может… может, за предательство стоило уничтожить сразу весь род де Вальт?

— Агнесс! — не слишком уверенно прикрикнула ее мать.

Скорее для порядка. Потому что она думала так же. Все они думали одинаково.

— Может, и стоило, — отозвалась я и даже позволила себе легкую улыбку. — В любом случае, нас помиловал король. А вы уверены, что хотите оспаривать решение монарха? У вас появится такая возможность. На балу. При встрече с принцем. Который непременно не устоит перед вашей красотой.

Девушка побледнела. То ли от гнева, то ли от страха. Вероятно, и от того, и другого. А я мысленно дала себе затрещину. Нельзя было нарываться на скандал, нельзя показывать эмоции. Мне предстояло здесь еще жить и работать. Если переругаюсь со всеми клиентами, то как быть дальше? Наше положение и так слишком шаткое.

— Вальт! — рявкнула на меня госпожа Жилье. — Вы ведь уже уходили?

Это отрезвило.

— Прошу прощения и приятного вам вечера!

Я быстро покинула комнату, на ходу попрощалась с Фелисити и по узким улочкам с множеством ступенек поспешила прочь. А приглашение в кармане жгло кожу.

«Что же я творю… надо вернуться… вернуться и отдать. Это ведь девчонка, просто глупая девчонка…»

Свернув за угол, я прижалась спиной к каменной стене и задрала голову вверх. Снова пошел мелкий раздражающий дождь. И его капельки смешивались со слезами, застывшими на ресницах.

«Глупости… что за глупости… откуда слезы… я давно разучилась плакать. Давно забыла это чувство. — А ком в горле становился все крупнее и болезненнее. — Это ее приглашение, ее призыв на королевский бал дебютанток. И не ее вина, что я никогда-никогда туда не попаду. Прошло мое время. Давно прошло. Мне не восемнадцать и даже не девятнадцать. Двадцать три. Старая дева с блокирующим клеймом на руке. Без прошлого и будущего…»

Я еще несколько минут стояла, закрыв глаза позволяя дождю орошать мое лицо. Ком в горле растаял, будто его и не было. И глаза перестало щипать от непролитых слез.

«Не сдамся… ни сейчас, ни потом!» — решила я.

Шумно вздохнув, поправила платье и поспешила дальше. Следовало зайти к мяснику, чтобы оплатить долг. Возможно, купить небольшой кусок индейки, отпраздновать конец месяца и полученную оплату. И домой.

А приглашение так и осталось лежать в кармане…

Глава Вторая

До дома я так и не дошла.

Рассчитавшись с Ульрихом, как и собиралась, купила кусок индейки. Планировала сварить ее, из бульона сделать суп, а мясо мелко порезать и обжарить с луком и картошкой. На пару дней хватило бы.

Повернула в узкий проулок. Мне оставалось совсем немного: подняться по крутой лестнице, свернуть за угол, пройти немного и вот он, наш дом, но…

Взгляд неожиданно упал на небольшое, стоявшее чуть особняком, трехэтажное здание с высоким шпилем, треугольной крышей, узкими окошками, завешенными черной тканью и небольшой дверью с ручкой в форме оскалившейся волчьей морды.

Храм Пятиликого.

Мало кто решался зайти сюда и попросить милости. Бог ведь мог услышать и ответить. А ответ… он чаще всего не соответствовал ожиданиям. Только вот мне терять-то было уже нечего.

Постояв немного, я вздрогнула от неожиданности, когда послышался оглушительный раскат грома. Над головой заклубились черные тучи, и стало ясно, что вскоре снова пойдет дождь.

Первые капли упали на мостовую, громко застучали по черепичным крышам. Следовало спрятаться, пока не промокла до нитки, ведь так и заболеть недолго. Не имея времени на раздумья, я рванула прямо в храм Пятиликого.

Распахнула дверь и вбежала внутрь, едва не сбив с ног старуху в светло-сером рубище, что стояла у самого входа.

— Уверена ли ты, дитя? — прохрипела она, поднимая на меня выцветшие почти до белизны глаза.

Жрица Пятиликого. Их еще называли женами бога. Отданные в храм еще в юности, они всю жизнь посвятили служению Пятиликому.

— Да.

— Бог щедр, но и справедлив. Заглянув в твою душу, он узнает правду и воздаст по заслугам. Понимаешь ли ты это, дитя?

— Да.

— Готова ли ты принять его волю? — продолжала вопрошать жрица.

— Да.

Три согласия было получено.

— Проходи.