Бал-маскарад

Когда Кристи кончила, уже светало. Но об этом она узнала не по часам, а по окошку ванной. Теперь безмолвие ночи было уже нарушено: у продовольственного магазина сгружали бидоны, дребезжали первые трамваи. Никогда еще не слышала она этих звуков раннего городского утра. «Кондуктору холодно, должно быть», – пронеслось в голове Кристи, и это тоже было так странно, что она подумала о кондукторе, а не о себе самой, хотя у нее уже зуб на зуб не попадал от холода и усталости. Эту ночь она не спала, даже глаз не сомкнула.

Снова прокравшись в комнату, она положила тетрадь Жужи на место. Только теперь она разрешила себе по-настоящему поплакать, поплакать о Жуже – до сих пор нужно было работать. Переписывая, Кристи чувствовала, что слезы вот-вот брызнут, но усилием воли она упрямо глотала их. Зато теперь, когда снова можно было нырнуть в настывшую постель, она, наконец, позволила себе выплакаться. Никогда до сих пор не понимала она так хорошо Жужу, ее желания, ее характер.

Кристи заснула чуть ли не в семь утра; бабушка ходила вокруг нее на цыпочках, один раз даже лоб пощупала, пора было будить папу. С минуту Кристи еще слышала шум утренних сборов, ждала, что позовут и ее одеваться-умываться, но потом снова задремала, а когда проснулась, был полдень, и бабушка из кухни крикнула ей, что готовит обед.

Оказалось, что заглядывал доктор, но будить ее не стал, осмотрел так, спящую, и порадовался, что сон крепкий и, очевидно, опасность миновала.

– Доктор сказал, что завтра ты можешь идти в школу, – сообщила бабушка.

– Еще бы! – ответила Кристина. – Конечно. С радостью!

Было очень важно как можно скорее попасть в школу.

XVII Сбор отряда, но и еще кое-что

– Ты так много знаешь обо всем этом? – спросила Маска. – Хорошо, что ты рассказала мне, потому что иногда я бываю самонадеянной и воображаю, будто вижу гораздо больше, чем другие люди. Мне не вредно узнать, что это отнюдь не так, что дети знают по меньшей мере столько же, сколько я сама, а иногда, может быть, и больше.

Видишь, ни я, ни тетя Ева не знали, например, как провела Кристи ту ночь. Если тетя Ева узнает, почему все получилось так, как получилось, она будет поражена, растрогана и не только счастлива (быть счастливой, Цыганочка, хорошо, только этого недостаточно!), но и горда. Она будет гордиться детьми, потому что таким детям можно со спокойным сердцем доверить этот прекрасный мир.

Конечно, откуда было тете Еве тогда знать, как все это связано?

Утром она позвонила Борошам; бабушка Борош сообщила, что девочка, по всей вероятности, поправилась и, возможно, завтра уже пойдет в школу, а сейчас она спит; как видно, организм этим продолжительным сном борется против ужасной головной боли. Эндре Бороша дома не было, разговаривать с ним не пришлось, бабушка Борош держалась предупредительно, Кристи на пути к выздоровлению – тетя Ева весело отправилась на уроки.

На другой день она тоже ни о чем еще не догадывалась и поэтому страшно удивилась, когда Кристи вошла в класс со справкой, объяснявшей двухдневное отсутствие болезнью, а после урока подошла к ней, поблагодарила, как полагается, за посещение и заявила: ей кажется, что сейчас она уже могла бы организовать тот сбор о борьбе за мир, о котором они говорили в октябре. У отряда, насколько она знает, нет других заданий, к празднику тоже сейчас не готовятся; так что, если тетя Ева не возражает, можно было бы сразу приниматься за приготовления. Держалась она учтиво, сдержанно, вежливо.

«Я знала, – думала тогда тетя Ева. – Я знала, что она сделает это в конце концов, и наше первое и единственное столкновение со временем превратится лишь в воспоминание, бесследно ушедшее воспоминание. Но что послужило толчком, почему она сейчас сама предложила это? Я думала, понадобится больше времени, чтобы девочка решилась на это, чтобы она одумалась и поняла: нельзя замыкаться в своем личном горе, когда миру угрожают… Что же могло произойти?»

По лицу Кристины нельзя было ничего угадать. Оно было серьезным, чуть-чуть бледным.

– Я рада, Кристи, по-настоящему рада, – сказала тетя Ева. – С тех пор как я узнала, что произошло в вашей семье, я еще отчетливее почувствовала, что такой доклад можешь сделать только ты. Тем временем и ты пришла к этому. Очевидно, теперь ты уже поняла что-то, чего не понимала раньше.

– Да, – ответила Кристина. Она смотрела на мозаичный пол коридора.

– Не правда ли, ты поняла, что речь идет о чем-то, значительно более важном и существенном, чем горе в твоей семье?

– Да.

– Ну, хорошо.

Она взяла Кристи за плечи, на секунду прижала к себе. Спросила, сколько времени нужно ей на подготовку. Стали рассчитывать вместе. Найти стихотворения и прозу, как иллюстративный материал к теме, не трудно, нужно только просмотреть хрестоматии для старших классов. Цинеге подготовит декорации, а доклад… «Для доклада много времени не нужно», – сказала Кристи. Собственно говоря, доклад готов, она уже знает, о чем будет говорить. Хочет тетя Ева увидеть доклад?