Бал-маскарад (СИ)

- Не понимаю! Как его угораздило, молодого, безусого, попасть в такой переплет? – думал вслух Дашков, наблюдая за сборами друга.

Когда они уже втроем спускались по лестнице к коляске, Каминский думал про себя в надежде: «Хоть бы Давыдов проявил благоразумие и… промахнулся. Жаль будет бедолагу Одоевского, веселый малый и поэт хороший!»

- Не боись, Серега, - поддержал Дашков дрожавшего мелкой дрожью Одоевского, - перемелется , мука будет. Как говорится, черт не выдаст, свинья не съест. Даст Бог, гусар промахнется…

- Если бы, - неуверенно предположил Каминский.

- Вы, думаете, Давыдов промахнется? – с надеждой в голосе спросил Одоевский. От страха и недосыпания, от ночных переживаний он стоял белый как полотно. Он с надеждой посмотрел на своих приятелей. В мозгу зародилась шальная мысль, что, действительно, может так статься и гусар промахнется. И тогда… даже страшно подумать, что тогда. Сергей заживет новой жизнью. Полнокровной, настоящей. Он будет любить женщин и страдать от любви. Еще лучше! Он женится на Вареньке, и они вместе уедут в деревню к маменьке. У них будет куча ребятишек. И, главное, никаких ссор, никаких дуэлей!!!

…Секундантами Давыдова были его верные боевые товарищи Бурцев и Егоров. Они никогда не оставляли своего командира в беде, хоть он всякий раз в бою лез напролом, врезаясь на своем боевом коне в гущу врага, рубя саблею налево и направо. Эскадрон, которым командовал Денис Давыдов, любил своего командира за честность, порядочность и отвагу в бою. А еще любили гусара за его стихи, за песни под гитару на привале у костра.

Будучи военным, пройдя не одно сражение, Давыдов встречался со смертью лицом к лицу и не боялся ее. Он видел смерть своих товарищей, агонию неприятеля. Ничего не страшило бесстрашного командира, не превосходящий силой враг, не трудные многодневные переходы под дождем, ураганным ветром или снегопадом.

Давыдов также не спал перед поединком, он нервничал, и это беспокоило его душу. Хмурое настроение понемногу покидало Давыдова, обида уже прошла, он переживал не за себя, а за молодого Одоевского. Гусару жаль было молодого незадачливого поэта, который по неведению или неопытности оскорбил его. Возможно, даже, не придав этому значения. Но законы чести непреклонны, устав дуэли еще никто не отменял! Вызов сделан, дуэль должна состояться. Закон дворянского этикета требует стреляться!

Денис курил беспрестанно, чтобы отвлечься от грустных мыслей. «Милая княжна Флора, какую боль ты мне причинила! Сделала посмешищем в глазах общества. И даже, если я застрелю обидчика, это не принесет мне облегчения. Погибнет добрый, немного глупый, юноша, напрасно погибнет из-за любви чужих людей, из-за их ошибок. Может, это такая участь у поэтов? Жертвовать собой во имя торжества любви, добродетели, процветания общества. О, Боже, о чем я думаю, какой вздор несу?! – Давыдов в отчаянии приник лицом к холодному стеклу. За окном стояла глухая темная ночь, только на востоке начало сереть. – Светает, скоро рассвет. Пора!»– решительно сказал Давыдов и наглухо застегнул пуговицы на мундире.

Тут в дверь громко постучали, и он услышал голос своего друга поручика Алексея Бурцева:

- Денис, открой! Это я, Бурцев!

Денис открыл дверь. В комнату вошел взволнованный Бурцев. Давыдов с недоумением уставился на своего товарища:

- Что случилось, друг? Ты в такую рань!

- Тебе пакет из штаба. Только что доставили.

Денис взял пакет, поспешно сорвал сургуч и стал читать.

- Тут сказано, что мне немедленно нужно явиться в штаб, - сказал Денис и посмотрел на друга. – Тьфу, ты черт! У меня дуэль назначена на утро.

- Даже не знаю, что сказать. Ты говоришь, в пакете сказано, что тебе немедленно нужно явиться в штаб? Тогда медлить нельзя, ехать надо немедля!

- А дуэль?!

- Я заменю тебя на дуэли.

- Но хорошо, Алексей… Только, знаешь, вот что… Этот молодой повеса Одоевский, думаю, итак проучен ночными муками, проведенными в ожидании дуэли. Так ты не целься, а выстрели в воздух.

- Но этот поэт, с позволения сказать, вчера нахамил тебе?! Не понимаю твоего великодушия…

- Знаешь, друг, он, наверное, и оружия в руках никогда не держал. В общем, ссора уже произошла, и дуэль отменить нельзя, так что лучше выстрелить в воздух.

- Ну, как знаешь. Прощай!

- Спасибо, друг!

Приятели обнялись на прощание.

…К барьеру! Сходитесь! – скомандовал секундант.

Противники начали медленно приближаться друг к другу, держа в руках заряженные пистолеты. За дуэлянтами внимательно наблюдали секунданты с обеих сторон. Первый выстрел Бурцев оставил за Одоевским.

Пистолет дрожал в руке Одоевского. Его бил озноб: то ли от холода, то ли от страха. Каминский с Дашковым стояли неподалеку на расстоянии нескольких метров, на краю березовый рощи.

- Слава Богу. Первый выстрел поручик Бурцев оставил за Одоевским, - сказал взволнованно Каминский. – У Сергея есть шанс выжить.