Бал-маскарад

Сперва Кристи подумала, что ошиблась, но потом увидела, что Маска к каждому наклоняется и не разговаривает, как она решила сначала, а просто заглядывает в лицо. Вот она пригласила тетю Мими, тетя Мими громко смеется, говорит ей: «А ну тебя, сумасшедшая! – потом качает головой: она явно не знает того, о чем ее спрашивают. – Может, она и не приходила!» Интересно, кого они ищут? Музыка гремит, Анико выходит из круга, ей так и не удалось потанцевать с мальчиками. Кто-то наступил ей на кринолин, и она, прихрамывая, бросилась к матери; сейчас обе разглядывают обруч.

Снова разносят угощенье. Нет, сейчас ей не хочется, хорошо побыть здесь немножко одной, понаблюдать. Тетя Луиза все еще стоит у окна, следит оттуда, но сейчас она какая-то не такая, как обычно, она все смотрит, смотрит, как человек, который не понимал чего-то и вдруг начинает понемногу соображать. Взгляд ее следует за Маской, она не сводит с нее глаз, а та уже оставила тетю Мими и кружится с Тюнде Кадар. Тюнде споткнулась, Маска удержала ее за крылышко – из Тюнде и правда получилась очень хорошенькая бабочка. Кристи наклонилась вперед, чтобы лучше разглядеть целлофановые крылья, и в этот момент почувствовала, что Маска заметила ее.

Вот она уже идет сюда, чтобы пригласить ее на танец, и Кристи сначала решила, что не пойдет с нею. Почему, она не могла бы сказать, но только не пойдет. Однако все же сунула ноги в красные туфли.

Никак не разглядишь эту Маску, даже глаз не видно. Нейлоновый тюль искажает цвет. Рот у нее, наверное, красивый и зубы безупречные, впрочем, это только догадка.

– Ну, что вы стоите, не мешайте! – сказала Рэка, оказавшаяся рядом с ними. – Двигайтесь же, быстрее!

Круги все медленнее… и прикосновение затянутой в перчатку руки… Сколько она танцевала, а рука прохладная… Наверное, она из гимназии имени Балашши. Но кто? Кристи знает всех, кто приходит обычно на праздники. Может, Надор – прическа как будто похожа. Но Надор пониже ростом и потолще. Эта же высокая, стройная.

– Цыганочка!

Маска говорит шепотом. Они как раз танцуют у окна, на улице от ветра качаются лампы.

– Я ищу тебя с самого начала маскарада…

Ищет ее?

Кристи сбивается с ноги, потом вдруг становится страшно внимательной: было бы ужасно, если бы эта незнакомка подумала, что она и танцевать-то не умеет. Но если она искала ее, тогда…

Кристи почувствовала себя обманутой. Кисовцы интересовались ими только по каким-нибудь пионерским делам. Кто-нибудь рассказал Маске об осеннем скандале, и она решила сейчас воспитывать ее.

Но ведь сделала же она тот доклад о мире! Или ей не сказали об этом? Кристи выступила на сборе. Ее уже незачем воспитывать!

Кристи хотела было уйти, но Маска не отпустила ее. Она потянула ее за собой в тот самый угол, где Кристи только что отдыхала. Сильная. Гораздо сильнее, чем она, Кристи. Бал только сейчас развернулся вовсю, теперь уже танцевали и мамы. На сердце у Кристи стало холодно, рот горестно искривился. Она сидела, не поднимая головы, и вдруг почувствовала, как рука в перчатке коснулась ее подбородка и приподняла голову. Теперь, вблизи, видно было, как сверкали глаза Маски, – они и сквозь нейлон показались Кристи знакомыми.

Маска сняла перчатку и протянула ей левую руку.

Узенькая рука, длинные пальцы с коротко обрезанными ногтями. Эту руку в школе знают все.

– Не хочешь погадать мне?

Она все еще говорит шепотом. Но этот шепот…

Кристи наклонилась вперед, схватила руку без перчатки. Она дышала глубоко, быстро, губы под маской дрожали. Теперь она знала: таинственная Маска – это тетя Ева.

IV Кристи так поражена, что надо дать ей время прийти в себя. – А пока последим за тетей Луизой, учительницей физики

Пошел снег.

Сквозь окно Луиза видела, как густо сыпались пушистые снежинки. Ей казалось, что все кружится вокруг нее: за окном – падающие снежинки, за спиной – пляшущая под музыку толпа. Ева Медери отобрала у нее пальто, сказала, что очень-очень просит не покидать их, и опять повесила пальто на оконный шпингалет. И Луиза подчинилась, В самом деле, почему? Может быть, от изумления – ведь она была так поражена, когда поняла, кто стоит перед нею.

Не следовало бы подчиняться Медери. Она чувствовала себя ужасно скверно на этом дурацком балу. Досадно уже то, что она вообще явилась сюда, ведь ей-то не нравилась и самая мысль о маскараде, и она никогда не делала из этого секрета. Начальство, правда, не послушало ее, и вот результат, школа скорее напоминает цирк, чем учреждение, служащее делу образования. В зале жарко, все сияет, а какая музыка!