Балаган

крохи-любимицы, в безграничной любви к отцу не обронившей ни

ни слова, в слепой ревности выгоняет ее из дому. Корделия, без

приданого выйдя замуж за французского короля, полюбившего

ее всем сердцем, покидает Англию. Страну Лир делит между

двумя дочками и отходит от дел, оставив за собой небольшую

свиту и охрану из королевских гвардейцев. Лишив себя власти,

вскоре оказывается на улице вместе с неразлучным Шутом.

ДИВЕРТИСМЕНТ II

Появляется Лир с нехитрым провиантом в авоське в

сопровождении Виктора и садится возле потухшего костра.

«Сонно-бронхиальная симфония» Шута звучит

иллюстрацией и аккомпанементом к монологу Лира. Изредка

потрескивают и разлетаются искрами догорающие угольки.

Лир          

                 Бутылки сдашь —

                 Возьмешь чуть-чуть поесть.

                 Теперь, дружок, шабаш,

                 Теперь, дружок, шабаш,

                 Пора бы знать и честь!

                 Зато намедни оторвались лихо –

                 На славу погуляли – просто жесть!

                 Мне шлет судьба безжалостную месть…

                 Как вырваться из мертвой хватки лиха?

                 Разгульной жизни раньше я не знал,

                 Все ж расточил бесценный капитал:

                 Ни власти, ни детей, ни дома, ни работы —

                 Пустынно и темно, и замкнут неба круг,

                 Куда ни глянь…. Так вот она – свобода?

                 Лишь ты со мной остался, верный друг.

                 Ты заслужил, спи, раб, покуда спится,

                 Дай Бог, хороший сон приснится,

                 Коль миновали лучшей жизни сны…

Шут на мгновение замирает.

                 Зима грядет – дожить бы до весны!

После чего «аккомпанемент» Шута усиливается.

                 Во мне ты можешь видеть ту пору,

                 Когда, лишаясь лиственных уборов,

                 Дрожат нагие ветви на ветру;

                 И молкнут звуки нежных птичьих хоров.

Из бронхов Шута вырываются затихающие птичьи голоса.

                 Во мне ты тот огонь увидеть можешь,

                 Что теплится едва, лишаясь сил,

                 На пепле юности, как смертном ложе,

                 Снедаем тем, которого вскормил…

Костер медленно возгорается. Шут вскакивает как

обожженный. Один из концов его колпака напоминает клюв.

   4-я песня

Шут          

                 Вскормил кукушку воробей,

                 Бездомного птенца…

(Клюет пищу из рук Лира)

                 А тот возьми да и убей

                 Приемного отца-а-а-а!

(Клюет его в голову и буквально взлетает на 2-й уровень).

   4 каденция

В каденции рецепт и средство от напасти:

Добро и Ум – вот панацея власти.

Лир           

                 С похмелья назидать морали – эко диво!

(Достает банку пива и угощает Шута)

                 Вот, на и подлечись, попей-ка лучше пива…

Шут          

                 У-у! Пиво кстати,

(мигом открывает и жадно пьет) оп-ля!

                 Вот это милость короля!

                 Вернулся ты, милорд, еще и рано!

                 Куда же делась, сэр, твоя охрана?

Лир          

                 Я отпустил ее и разделил «улов»…

                 Тебе что, не хватило сладких снов?..

Шут          

                 Их не хватает больше наяву —

                 Теперь я, милый мой, во сне живу.

Лир          

                 Виктор вернулся – здесь его фактура –

                 Он автор – и ему нужна натура.

                 Хороший малый – благородный и не вор,

                 И поддержать готов приятный разговор.

Раскладывает «джентльменский набор», состоящий из 5 «б»:

брикетикаплавленого сырка «Дружба», банки кильки и

баклажанной икры, буханки серого хлеба и баклажки пива.

                 Икра «заморская», изволь…

Шут          

                 Ты балуешь меня, король!

(Пьет пиво, с облегчением, заискивающе)

                 Какой ты легкий человек

                 И на подъем, и так.

                 Тебе клянется в том во век

                 Твой верный раб – дурак!

                 С тобой общаться мне легко

                 В пути и за столом…

                 Зайдем с тобой мы далеко,

                 Стрибнем, патрон, мы высоко –

                 Клянусь я медным лбом!!

(Бьет себя ладонью по лбу)

                 Опять порадовал себя я каламбуром:

                «Патрон и пуля!» – хоть чаще был я «буром».

Лир          

                 Ты прав, любимый Шут,

                 Одна у нас судьба,

                 Не я разбаловал тебя,

                 А сам ты старый плут!

(Наивно философствуя)

                 Когда бы телу – легким быть, как мысль,

                 Не знающей преграды на пути,

                 Оно могло б в пространстве пронестись,

                 И в дальней стороне, о, дочь, тебя найти.

Появляется призрак Корделии.

                 За двадцать минуло тебе уже от роду —

                 Во всем кляну прескверную погоду!

                 О, если бы любовь могла тебя вернуть,

                 Корделия! Я бы не знал вины,