Балаклава, лето, приключения

– Так увидел, что сигналы кто-то подает. Как смог, быстро добежал, схватил было, а тут этот пацан. Держись, мол, Семен, я помогу. Тьфу! – опять сплюнул сапожник, и непонятно было, от досады, что ему помешали или от презрения к Лехиной «помощи».

Митя выступил из темноты и встал рядом с другом.

– Мы помочь хотели! Вы же, дяденька, извините, инвалид!

– Помощнички! – Семен повернулся к участковому, – когда я добрался до него, тот сигналить уж перестал, светил на бумажку какую-то в руке.

Под светом трех фонарей все принялись рассматривать изрытую борьбой землю.

– Вот она! – Леха торжествующе посмотрел на взрослых и протянул участковому смятый листок.

В это время в городе зажегся свет. Леха переглянулся с Митей и горестно вздохнул, мол, и подлодку не увидели, и шпиона не поймали.

– Та-а-к! Разберемся! – дядька Степан передал бумагу двум молчавшим военным, а сам, больно схватив Леху и Митьку за уши, протащил немного вперед, по направлению к городу, потом отпустил уши, но крепко взял за руки, приговаривая:

– Ишь, помочь они хотели. А батька твой, Леха знает, где ты сейчас? А твоя баба Вера, Митяй? Думаю, что нет. И вот у меня вопрос к вам, бравые соколы. А что вы тут делали так поздно, да в темноте, да с биноклем, так понимаю, отцовским, да совсем в другой стороне от хаты?

Спустя час, после разбирательств с участковым, Леха и Митя стояли, опустив головы и ожидая наказания перед вернувшимся с завода отцом и бабой Верой.

После освобождения Севастополя, в сорок четвертом, Костя, отец Лехи, бывший во время оккупации в подполье, вернулся в дом в Балаклаве и обнаружил там жильцов. Соседку бабу Веру с внуком Митей. Их попавший под бомбежку дом сгорел, и они перешли в пустовавший соседский. Верины дочка с зятем, родители Мити, погибли на фронте, жена Константина умерла, рожая в деревне у родни сорок первом Лешу: врача в деревне не было, а древняя бабка-повитуха помочь первородке не смогла. Лешкой мальца назвали сердобольные родственники, к ним и пришел вернувшийся с войны Костя. Посидел у могилки жены, забрал сына и уехал в Балакаву. С тех пор Леха с отцом и Митя с бабушкой так и жили одной семьей. Баба Вера крутилась по хозяйству и приглядывала за пацанами. Константин работал сначала на восстановлении Севастополя и его пригорода – Балаклавы, а потом на заводе. Мальчишки вместе пошли в школу, и те, кто не знал историю этой семьи, считали их братьями. Разница в возрасте в один год, – Лехе было одиннадцать, а Митяю двенадцать, не мешала ребятам дружить.

– Так, ты, – Лехин отец сердито посмотрел на сына, – упал-отжался… Пятьдесят раз.

Леху отец воспитывал сурово. Тот делал каждое утро зарядку и обливался водой из колодца.

Митю же воспитывала баба Вера, бывшая учительница, которая не заставляла внука делать зарядку, зато учиться нужно было на одни пятерки.

– А ты… – с сомнением посмотрел Константин на худенького Митю.

– Не так, – баба Вера мягко отодвинула Лехиного отца в сторону и направила указательный палец на внука.

– Ты отожмешься, – она тоже с сомнением оглядела руки Мити, – двадцать раз, а ты, – палец переместился на Леху, – прочтешь тоже двадцать раз с выражением стихотворение Владимира Маяковского о советском паспорте.

– И два дня из дома ни шагу! Вон в огороде у бабы Веры работы полно! Июнь кончается, а у вас на грядках сорняки не полоты, – припечатал Константин.

Ночью, лежа на сеновале, мальчишки вновь переживали свое вечернее приключение.

– Ты посмотрел, что в бумажке? – Митя достал из-под подушки кусок хлеба, разломил и протянул другу, – стянул на кухне, когда баба Вера отвернулась.

– А то! – все еще сопя от унижения за спектакль со стихотворением, тихо ответил Леха, – там бухта наша нарисована и крестик стоит примерно там, где затвор в горе. Недалеко от места, где мы лазутчика видели. Сигнал подавал, гад, мол, вот, подводная лодка идет, а вот вход в секретный туннель.

– А кому подавал? – Митя подполз совсем близко и подтащил за собой одеяло.

– Такому же шпиону. Тот на карте все отметил и сбежал. Как же нам помешал дядька участковый! Я бы …

Ответом было ровное сопение. Друг спал. В дырку на крыше светила желтая луна. Пахло скошенной травой. Внизу сонно двигалась коза Катька. Леха еще немного поворочался и тоже заснул. Снилось ему, как он допрашивает вражеского лазутчика, а потом сдает того, связанного, дядьке участковому, и получает орден. А отец улыбается.

***

Через два дня огород сверкал прополотыми и политыми грядками, а бывшие «арестанты» выгуливали Катьку на склоне горы. Приближался полдень, пекло солнце, было жарко. Леха лежал в траве и смотрел в безоблачное небо. Митя сидел рядом, не выпуская из поля зрения бестолковую, с точки зрения мальчишек, козу – та несколько раз терялась, и искать ее приходилось по всему району.

– Как думаешь, поймали шпиона? – Митя размахнулся и кинул камень в кусты, чтобы отпугнуть Катьку, оборвавшую листья внизу и теперь тянувшую шею выше.

– Наверное. Видел, как за ним побежали наши? Их было много, а тот один. Может, окружили, и закричали «сдавайся!», а тот выхватил нож и…