Баламут 2

— То есть, грубо говоря, прошлой осенью их прототип выдерживал давление в четверть плотности магофона, верно? — на всякий случай уточнил генерал.

Я утвердительно кивнул:

— Верно. Но с тех пор прошел почти год. Плюс сейчас наш магофон на Той Стороне стал в два раза менее плотным, а значит, вдвое уменьшился и диаметр их Багряной Зоны. Дальше объяснять?

Китайцы переглянулись, некоторое время лопотали на своем, а затем снова обратились ко мне:

— Ратибор Игоревич, скажите, пожалуйста, что вы знаете о причинах увеличения плотности магофона Той Стороны?

Я невольно усмехнулся:

— На мой взгляд, было бы честнее последовать примеру моего государя и говорить прямо. Но я понимаю, что перестраиваться на ходу дано не всем, поэтому отвечу даже на незаданную часть вопроса. Итак, Багряную Зону увеличили за счет сорока восьми так называемых «обелисков». Показывать карту, на которую нанес местонахождение каждого, не буду, так как знаю, что это для вас не секрет…

Многозвездный генерал подобрался:

— А откуда вы это знаете?

— В момент начала работы вашей спецгруппы, которой было поручено их уничтожение, я убивал корхов возле Червоточины. Первому падению плотности магофона просто удивился, так как за пару суток до этого изучал новый алгоритм охраны одного из обелисков и знал, что соваться к ним стало небезопасно. Следующее удивило. Как самим фактом уничтожения второго активатора подряд, так и длиной временного промежутка между ними. А третье заставило прервать охоту и отправиться на юг. Ибо я точно знал, что боевому крылу общины поставлена другая боевая задача, и имел все основания считать, что это резвится не российская армия. В итоге побывал на месте последнего боя ваших магов и сильно расстроился.

— Из-за их гибели? — саркастически поинтересовался вояка.

— Нет, конечно! — холодно усмехнулся я. — Так уж получилось, что за последние два года я не раз сталкивался с вашими спецгруппами и по ряду причин не испытываю к ним ни любви, ни уважения. Но в данный момент это неважно, поэтому озвучу настоящую причину падения моего настроения: стараниями этих… личностей корхи в несколько раз усилили охрану каждого обелиска. И теперь их одновременное уничтожение стало на порядок более серьезной проблемой, чем раньше.

Этого деятеля, явно задетого моей прямотой, заткнули. Сначала какой-то мужик в штатском, а затем сам Блистательный. Он же задал мне еще один вопрос. Кстати, объяснив горячность подданного:

— Не обижайтесь на генерала Чжо: одним из магов, погибших в том рейде, был его младший брат. Кстати, а вы, засечники, не пробовали снимать обелиски с постаментов?

— Активированные и фонящие Смертью так, что паразитное излучение создает вокруг обелиска достаточно плотное марево?! Уверен, что это будет самоубийством.

— А вы пробовали? — поинтересовался Долгорукий, которому надоело чувствовать себя статистом.

Блистательный немного поколебался, но все-таки дал честный ответ:

— Да. Дважды. Первая группа погибла целиком, вторая… тоже. Но один из бойцов, наблюдавший за попытками демонтажа с приличного расстояния, успел добраться до форта и рассказать о результатах попытки. В общем, как мы поняли, у обелисков есть система защиты, бьющая по площади все той же Смертью. Поэтому-то мы и послали к ним сильных огневиков. И потеряли еще три группы. Ту, деятельность которой привлекла ваше внимание, и еще две…

…После вопроса о попытках демонтажа обелиска я ответил еще на два. А потом Долгорукий дал понять Блистательному, что игра в одни ворота нас не устроит, и отпустил меня с Язвой «заниматься своими делами». Мы в темпе вернулись к Даше, переоделись в гражданку, попадали в кресла и прождали ее сына три с лишним часа. Причем в неведении, так как после нашего ухода Император Поднебесной невесть по какой-то причине пожелал пообщаться с Владиславом Мстиславовичем тет-а-тет, и они с Долгоруким, выставив из помещения всех помощников, активировали артефакты, создающие режим приватности.

Не скажу, что все это время я сильно нервничал, но неопределенность все-таки действовала на нервы. Поэтому, услышав шелест открывающейся двери, я не только вскочил с места, но и подобрался. Великий Князь ворвался в помещение хмурым, как грозовая туча, с трудом дождался, пока створка вернется на место, заблокировал замок, быстрым шагом подошел к дивану, рухнул на сидение и уставился на мать:

— Ты была права…

— В каком вопросе?

— Во всех: пробовал рисовать радужные перспективы, стращал, жалился и давил на предполагаемые слабости. А еще взбесил глубокомысленными сентенциями, намеками, спрятанными в намеках, церемониями и попытками поймать на слове.

— Но…?

— Но предложенную тобою стратегию ведения разговора не потянул и взял паузу.

— А что с промежуточными итогами?

— Практически «твои».

— То есть, трехсторонние переговоры после коронации? — на всякий случай уточнила Даша, дождалась подтверждающего кивка и уставилась на экран комма: — Двадцать второго?

— Двадцать четвертого, в среду. Здесь же.