Баламут 4 (СИ)

Колышков было штук десять — ближайший торчал метрах в двадцати от ПИМ-а, а остальные не самой ровной линией уходили к горизонту с шагом метров в восемь-десять. К первому я и метнулся. А на последнем метре вдруг почувствовал «легкое дуновение» магофона мира Жизни и остановился, как вкопанный.

— Не шевелись! — потребовала Маришка, нарисовавшись за моей спиной, заявила, что футболка нам не понадобится, и вжала ладони чуть ниже лопаток. Молчала, причем очень сосредоточенно, порядка двух с половиной минут, а затем затараторила. Причем с таким безумным облегчением в голосе, что мне слегка поплохело: — Хе-хе, твоя бабка ни разу не дура, и это радует!!! Марш ко второму колышку. Можно бегом!!!

Я послушно выполнил и этот приказ, стоически вытерпел очередную непонятную процедуру длительностью в четверть часа и был вознагражден короткими, но информативными ответами сразу на несколько самых важных вопросов:

— Фон от артефакта с микропорталом. Сделан старым хрычом по моему заказу. Да, ты пока еще не оклемался, и пребывание под любым магофоном, включая этот, чрезвычайно вредно. Однако правильный подбор плотности давления Жизни вынуждает твою энергетику переключаться в экстремальный режим, а в нем я «вижу» и исправляю мельчайшие изъяны, появившиеся в процессе естественного восстановления.

— Интересненько… — пробормотал я, не сумев вспомнить ни одного ее рассказа о чем-либо подобном.

— Если бы ты знал, насколько! — гордо хохотнула «злобная бабка» и приказала сделать еще четыре шага вперед.

Я, конечно же, повиновался, замер, дождался завершения нестандартной диагностики и был передвинут еще на метр в том же направлении, а потом уложен мордой вниз на коврик, извлеченный из кольца целительницы. В этот раз скучал чуть менее двадцати минут, а после того, как Маришка вышла из транса, внезапно почувствовал, насколько тяжело дается ей это воздействие, и удивился.

Уловив вспышку этой эмоции, женщина устало вздохнула:

— Все верно: ЭТИ манипуляции я тяну с большим трудом. Хотя, вроде бы, поднялась на первую ступень нового ранга и в обычном исцелении чувствую себя богиней!

— Ранг выше Гранда? — ошалело выдохнул я и аж задохнулся от восторга еще до того, как услышал подтверждение. А вот рассыпаться в поздравлениях не успел — уловив и эту эмоцию, целительница переключилась в режим «злобной бабки» и сварливо заворчала:

— Баламутище, ты что, совсем одурел?! Настолько искренняя радость способна свести с ума кого угодно, а разумнице и любящей женщине в одном лице напрочь срывает крышу!

— Разумом понимаю, что пора бояться, но бояться любимую бабушку как-то не получается! — улыбнулся я и почувствовал себя плюшевой игрушкой — Маришка вздернула меня с коврика так легко, как будто я ничего не весил, обняла, расцеловала, вернула в горизонтальное положение, только мордой вверх, и рухнула рядом. А когда пристроила затылок на мое плечо, внезапно посерьезнела:

— Знаешь, на этом ранге магия ощущается совсем по-другому. К примеру, в диагностическом плетении, которое я доводила до ума двадцать с лишним лет, вдруг обнаружилось столько недоработок, что замучаешься перечислять, а последний вариант исцеления вообще кажется детским, хотя еще позавчера я им по-настоящему гордилась. Но самый серьезный качественный скачок произошел в понимании процессов, происходящих в человеческом организме: вчера вечером, оклемавшись после повышения ранга, я вдруг увидела свет в конце тоннеля в проблеме отката негативных последствий мутаций! Как ты, наверное, догадываешься, я проверила эти ощущения на практике и за какой-то час убрала всю чешую со своих бедер, а за следующие четыре избавила от всего лишнего твою несносную мамашу!

— Здорово! — восхитился я, сначала отрешенно отметив, что, убедившись в безопасности освоенной методики, «злобная бабка» бросила работу над своим телом и рванула возвращать нормальную внешность любимой невестке, а затем представив, как этот прорыв в понимании человеческой физиологии облегчит жизнь остальным засечникам.

— Здорово… — эхом повторила она, перевернулась на бок, подложила руку под голову, поймала мой взгляд и застрадала. На этот раз на полном серьезе: — Поэтому я схожу с ума от желания вытащить старого хрыча из его чертовой мастерской, парализовать, уволочь в операционную и избавить от до смерти надоевших «украшений». Но держусь, так как понимаю, что он там не в бирюльки играет. Вот и отвлекаюсь на других любимых, но незаслуженно забытых родственничков типа тебя.

Последнее утверждение было завуалированным извинением, и я от него отмахнулся, так как прекрасно понимал, что без очень веской причины она бы на эти трое суток не пропала.

Целительница среагировала не на жест, а на мои чувства, радостно заулыбалась и продолжила то ли жаловаться на запредельную усталость в форме притворного хвастовства своими достижениями, то ли очередной раз неявно тестировать меня на адекватность: