Баламут 4 (СИ)

— Ветром перемен, конечно! — отшутился он и посерьезнел: — Слышь, внучок, Юмми только что выделила характеристику, которую теоретически можно залить в их геологоразведочные сканеры для поиска кристаллов, из которых создают накопители, а мне срочно нужно кубометров пятнадцать-двадцать этой хрени! Дальше объяснять?

Я отрицательно помотал головой, заставил себя сесть, повернулся к Дарине и увидел, что поднимается не только она, но и Шахова. Не успел я подумать, что для планируемого мероприятия за глаза хватило бы шеллемки, как Лариса насмешливо наморщила носик и едва заметно прищурилась.

Этого намека хватило. В смысле, мне. И Бестия, уже приподнявшаяся на локте и грозно сдвинувшая брови, довольно усмехнулась:

— Красавчик: кристаллы корхов, конечно, штуки ценные, но без них мы, при желании, обойдемся, а без твоей тушки — нет!

— Наше желание, оно такое… а иногда эдакое! — спошлила Язва, ускорила Валаш шлепком по заднице и следом за нею исчезла из харарета.

Я пообещал деду, что мы будем в «Темрисе» через несколько минут, и рванул за этой парочкой. А уже минут через семь-восемь упал в командирский ложемент, натянул шлем, подключился к внутренней связи бота и еще добрых четверть часа ждал, пока Юмми растолкует Дарине, в каком режиме в этот раз проводить картографирование. Потом первая заранее поблагодарила нас за помощь и умотала к научникам, вторая завела движки, Язва спрятала бот под марево и открыла переход на «наше» озеро.

В космос поднялись без задержки, хотя я подумывал, не заглянуть ли к ближайшим объектам с инспекцией. После того, как Валаш выбрала орбиту и врубила сканеры, порядка сорока минут убивали скуку, помогая шеллемке осваивать синтез с распадом. А потом бортовой компьютер «Темриса» подал долгожданный сигнал, и наша подопечная, добравшись до своего рабочего места, восторженно выдохнула одно-единственное слово:

— Нашли!!!

Потом поиграла настройками оптического умножителя, опустила бот километров на сто ниже, вывела картинку на линзы наших шлемов и уверенно добавила:

— Это они. Добываются открытым способом. Геологическое тело близко к вертикальному, диаметр трубообразного канала порядка восьми десятых фаолла, текущая глубина карьера — полтора.

— Что-то вроде кимберлитовой трубки… — прокомментировала ее слова Язва, а я поймал за хвост о-о-очень интересную мысль и ухмыльнулся:

— Замечательно! Спускаемся в карьер, фотографируем используемую технику со всех возможных ракурсов, сканируем местность чувством леса, забиваем в память браслетов координаты складов готовой продукции или мастерских, а потом продолжаем поиски.

Не знаю, на что именно отреагировала Шахова, но уже через мгновение выкатила мне ультиматум:

— Колись, а то грохну, реанимирую и грохну еще раз!!!

— У-у-у, какая ты злая…

— Рат, я не шучу! — весело предупредила она и взяла меня на удушающий, благо, лежала на соседнем коврике, а когда я притворно захрипел, пообещала показать… грудь. Одну. Почти целиком!

Я заржал и сломался:

— Экспроприировать всего пятнадцать-двадцать кубов — несерьезно! На мой взгляд, надо найти ВСЕ рабочие карьеры, толпой энтузиастов вырезать весь персонал и изъять весь запас уже добытых кристаллов. А еще вытрясти из пленников информацию о принципах их обработки или местах, где она производится.

— И как ты себе представляешь это вытрясание? — сдуру спросила Дарина и быстренько ответила на этот вопрос сама. Причем в стиле Язвы: — Ну да, о чем это я? У нас же море уже выдрессированных корхов. Ну, и что мешает их припахать?

[1] Маат — уважительное обращение к женщине.

Глава 10

27 февраля 2113 г.

…Девятый карьер встретил нас не только мертвой тишиной и полным отсутствием силуэтов на «картинках», «показываемых» чувством леса, но и полуразобранной техникой. Если к двум первым пунктам этого списка мы отнеслись с пониманием, так как за сутки с лишним мотаний по миру тварей доказали его жителям, что становиться между нами и кристаллами однозначно не стоит, то последний расстроил. Ибо к этому моменту нам до смерти надоело все, что связано с экспроприацией будущих накопителей — возня с лентами-антигравами, с помощью которых трофеи перетаскивались через грузовые «зеркала» в подвалы Небесного замка, специфический запах пустой породы, невесть с чего пробивающийся сквозь активированные сферы, испуганный скрежет «дрессированных корхов», впечатленных жесткостью подавления их единственного бунта, и так далее.