Баламут (СИ)

Я пожал плечами, расфокусировал взгляд и снова начал погружаться в мутную пелену отчаяния, но не успел в ней утонуть из-за запоздалой догадки, достучавшейся до разума: раз государыня продолжала идти в пламя, значит, собиралась уйти из жизни вслед за дочерью!

Часть моей души утверждала, что такой выход принесет самое быстрое облегчение, но я все-таки качнулся вперед, собираясь рвануться к Долгорукой, и… был пойман за локоть:

— Не дури, Рат: она Гранд в Огне!

Эти слова женщины, которой я верил, как самому себе, даже в таком состоянии, сбили порыв и вернули в состояние прострации. Правда, скажем так, наполовину: я продолжил упиваться болью потери, но параллельно видел, как Императрица входит в костер и пропадает из виду. А через целую вечность прикипел взглядом к языкам огня, закрутившимся в две разнонаправленные спирали, выстрелившими по сторонам снопами ослепительно-ярких искр и плавно сгустившимися в фигуру государыни. Потом завис, не сразу сообразив, что эта картинка мне не чудится, а обнаженная фигура, переливающаяся всеми оттенками алого, оранжевого и золотого — настоящая. Так что повернулся к ней спиной с приличным запозданием. Правда, без толку: на сетчатке глаз все равно остался подробнейший оттиск — абсолютно гладкая голова, полностью избавившаяся от волос, дотлевающий обрывок воротника, сползающий с целой ключицы, неестественно вывернутая кисть пострадавшей руки, «вмятина» над сломанными ребрами, каждая отдельно взятая ссадина и так далее. А через считанные мгновения ночной лес превратился в дневной, пламя загудело в несколько раз сильнее и дохнуло жаром даже на таком расстоянии, а Шахова рванула меня за локоть:

— Женское шмотье и обувь я ей подберу из запасов в своем кольце. С тебя «Хамелеон» и спас-комплект, чтобы было чем фиксировать сломанные кости, и…

— Кости подождут… — мертвым голосом заговорила государыня. — Сейчас нужны только обувь и «Хамелеон». Маячок я выжгла, артефактная ювелирка расплавилась на теле Ярины, значит, отдыхающая смена телохранителей уже поднята по тревоге. В общем, у нас двадцать-двадцать пять минут. Кстати, Ратибор Игоревич…

— Все разговоры — потом! — рявкнула Язва и продолжила командовать. Судя по всему, насильно одевая Императрицу: — Поднимите ногу… Вторую… Уберите руку — натяну сама! Теперь штаны…

Рычала, как хороший фельдфебель на провинившегося рядового, и не слушала никаких возражений. Когда закончила с комбезом и обувью, забрала у меня спас-комплект, раскурочила упаковку, зафиксировала все сломанные кости, «включила» регенерацию, облачила Дарью Ростиславовну в новенький «Хамелеон», помогла его «привязать» и ткнула меня в спину:

— Мы — все. Командуй!

Я повернулся к ним лицом, на мгновение впал в ступор, наткнувшись взглядом на череп, лишившийся волос, бровей и ресниц, а затем переключился в боевой режим, чтобы заставить себя отвлечься от всего лишнего, и начать шевелиться:

— Ты ведешь. Вы двигаетесь следом за Язвой, не отставая от нее больше чем на два метра. А я замыкаю и затираю следы…

…Паранойя, не дававшая мне ни минуты покоя с момента ухода с места гибели Ярины, унялась только ближе к полудню, то есть, только после того, как я накрутил десяток «петель» по горам и долам, провел группу по течениям двух ручьев, пересек каменистый участок местности вопреки стандартной логике нормального лесовика и углубился в Багряную Зону на восемь с половиной километров. Впрочем, изредка напоминала о себе и все время, пока я сооружал убежище для дневки, заставляя перестраховываться по максимуму, и, в итоге, заставила выложиться на полную катушку. Впрочем, я не роптал, так как работа на пределе сил хоть как-то отвлекала от той жути, которая все утро пыталась проломить хлипкий эмоциональный барьер боевого режима воспоминаниями из прошлого, в котором Таня и Ярина были живы.

Не давала продохнуть и после того, как я вернул на место последний кусок дерна, оглядел куст, ничем не отличавшийся от соседних, и отправился за женщинами, оставленными в небольшом овраге метрах в тридцати от места будущей дневки. Но я сосредоточился на силуэтах, сидящих друг напротив друга, подошел поближе, сообщил, что закончил, отвел к лазу, ведущему под маскировочную сеть, и дал команду забираться внутрь. А когда оказался в схроне сам и увидел, что женщины легли на крайние спальники, оставив мне средний, мысленно взвыл, так как воочию увидел ту же самую картинку, но с Язвой и Яриной!

Следующие несколько мгновений в памяти не сохранились — я пришел в себя уже лежа. И понял, что пытаюсь проанализировать ответ Шаховой на мой же безмолвный вопрос:

— Правила поведения во время дневки довела, а исцелять только начала. Поэтому отключайся, а я продолжу. И присмотрю за детектором сторожевой нити.