Баламут (СИ)

— Покажи какой-нибудь другой сплетнице гарнизона первое сообщение Лизы, гордо задери носик и заяви, что я зарезал покровителя твоей обидчицы из-за одного-единственного оскорбления, а ее саму не успел, ибо помешал сам начальник полиции, из-за чего теперь злобствую со страшной силой и ищу, к кому бы прицепиться!

— А если признаться, что я подумываю, не натравить ли тебя на эту суку, то Ростовцева отпросится у мужа и улетит в Суздаль, к родичам! — хохотнула Смирнова, заявила, что запустит этот слух немедленно, завалилась на спину, подложила под голову вторую подушку и залипла в экран комма.

Я довольно усмехнулся, опустил веко, слегка расслабился и… как-то сразу почувствовал вибрацию будильника. А когда открыл глаза и убедился в том, что пора вставать, расстроено вздохнул и невесть с чего сорвался, первый раз в жизни наехав на Таню, вскочившую с кровати голышом и задумавшуюся, куда рулить, в душ или туалет:

— Свайка, имей совесть, я все-таки парень, причем в самом разгаре пубертата, а ты — молодая и красивая женщина!

— За молодую и красивую большое спасибо! — мурлыкнула она, чмокнула меня в подбородок и посерьезнела: — А все остальное со мной неактуально — ты никогда не увидишь во мне женщину, ибо помнишь, как заталкивал в меня кишечник и половину внутренних органов, подпитывал Жизнью из своих и трофейных накопителей, тащил через добрую треть Зоны, присутствовал при операции и выхаживал те двое суток, которые я провела на грани жизни и смерти из-за «врачебной ошибки» ублюдка Вахрамеева!

— Что за бред? — возмутился я, почувствовав, что она говорит именно то, что думает, и решив избавить ее от очередного комплекса. — Да, с памятью у меня все в порядке. Но я знаю, насколько достойная личность скрывается за твоей внешней оболочкой, и это знание пробуждает сразу три очень сильных чувства — восторг, вызванный тем, что я, шестнадцатилетний мальчишка, смог вызвать твой интерес, желание, в разы превосходящее то, которое я испытывал к Перовой, и жуткий страх тебя обидеть или оттолкнуть. А если учесть то, что имеющееся доверие занимает абсолютное первое место, и рисковать им я не готов…

— Да уж, дура я непроходимая… — покраснев до корней волос, выдохнула она, взяла со спинки стула банный халат, прикрылась им абы как и убито поплелась в ванную. Шаге на пятом замедлилась, виновато посмотрела на меня через плечо и извинилась за невольные издевательства. А после того, как скрылась за дверью, вдруг выглянула обратно и ответила на мучивший меня вопрос: — Ты только что поднял мою самооценку из грязи, в которую я втаптывала ее почти полтора года, как следует отмыл и добросовестно отполировал. Теперь я полна энтузиазма, но приму во внимание эту грань твоего отношения ко мне только после того, как мы вернемся из рейда. В общем, можешь быть спокоен: в Зоне я буду работать в обычном режиме, а переключусь в него буквально через минуту…

…Привычное внутреннее спокойствие, котором дышало лицо Свайки в момент появления из ванной, избавило меня от остатков сомнений, и я занялся делом. Быстренько привел себя в порядок, оделся по-боевому, наскоро умял кусок пирога и на пару со Смирновой отправился к ДОС-у для старшего офицерского состава. А там подобрал подопечных и затаскал по желтой зоне «Девятки». Пока их проверял дежурный целитель, еще немного отвлекался, а начиная с мастерской артефакторов, в которой традиционно тестировалась вся снаряга и подзаряжались накопители, полностью сосредоточился на процессе, чтобы потом не попасть впросак. Не расслаблялся и во время получения сухпайков, и на тренировочном занятии на первом полигоне, на котором моих «туристов» учили передвигаться по фрагменту «тропинки» под минимальной напиткой «Хамелеона» и правильно реагировать на команды проводников. В общем, к двадцати двум часам, когда все подготовительные мероприятия остались в прошлом, меня тошнило от телодвижений, набивших оскомину, поэтому, прокатившись на «Удочке» и оказавшись за Стеной, я с непередаваемым наслаждением вдохнул чарующие запахи родного леса и… мысленно бил копытом до тех пор, пока на крошечный безопасный пятачок не опустили последнее тело.

Да, следующие минут сорок-сорок пять мне тоже было не до веселья, ибо мои подопечные, откровенно боявшиеся отклониться от курса и выйти на минное поле, двигались со скоростью очень пожилых и истощенных улиток, но с каждым пройденным шагом вожделенный лес становился все ближе и ближе, так что я не унывал.

Прощание с саперами, честно отработавшими очередные боевые и уже предвкушавшими вечернюю попойку, заняло от силы две минуты, а после их ухода я жестом приказал «туристам» выстроиться в походный ордер и «счел возможным» ненадолго прервать режим молчания: