Баламут (СИ)

— Не за что, — ответил кот, вынимая мордочку, перемазанную сметаной, — будет знать, ведьма, как на меня тряпками замахиваться.

Алексей испуганно отдёрнул руку, а Баламут скептически покачал головой.

— Знаешь, я уже в принципе ничему не удивляюсь, за последнее время, — сказал он. — Благодарим вас за спасение, пушистый сударь.

— Да не за что, парни, — ответил кот и принялся вылизывать лапку.

— Вы же не сердитесь на нас, — спросил княжич, — что мы с вашей хозяйкой… кхм, так обошлись?

— Какая она мне хозяйка, — оскорбился кот. — Я сам себе господин, гуляю где мне вздумается и живу там, где хочу.

— У нас с вами много общего, — сказал Баламут. — Не знаете ли вы, уважаемый сударь кот, где тут живёт мудрец? Нам надо узнать у него, куда Горыныч отволок княжну Василису.

— Отволок? — возмутился княжич. — Ты повежливее давай, и слова подбирай, не то за меч схвачусь! Это тебе не мешок с репой, а целая княжна.

— Да прекрати быть таким агрессивным, — сказал Баламут, — только с Бабой-Ягой управились, а ты уже опять в драку лезешь. Хлебом не корми, дай только кулаками помахать?

— Про Горынычей и княжён — того не ведаю, откуда мне, — спокойно ответил кот. — вот ведьма-то наверняка знала, но теперь-то она уже не ответит.

Он нагло хихикнул, как умеют только коты.

— Езжайте вы на восток, ребята. Если повезёт, там встретите того, кто сможет вам подсказать.

Глава 11 Сирин

— Знаешь, — сказал Баламут, покачиваясь в седле, — с Бабой-Ягой я, в целом, неплохо управился. Думаю, могу таких срубать по пять в день. Как минимум, трёх. Но в выходной — сразу семь.

— Часу не прошло, — возмутился Алексей, — а ты уже забыл, что это я вообще-то Ягу мечом полоснул.

— Да что-то и внимания не обратил. Все произошло так быстро, мне было не до деталей.

— Если у нас гусляры будут расспрашивать про подвиги, слова тебе не дам сказать, всё переврёшь.

— Без капельки красивой лжи ни одна хорошая история не обходится, ты просто слишком молод, чтобы понять, княжич.

Деревья впереди расступились и перед собой юноши увидели гигантский дуб. Столь могучий и высокий, что казалось его крона подпирает сами небеса. Баламут задрал голову так, что с него почти свалилась шапка, и восхищённо присвистнул.

— Вот это дерево я понимаю, всем деревьям дерево. Целое село можно с него дровами обеспечить на месяц, а то и два.

— Ну ты и балда, — ответил ему Алексей, не меньше товарища восхищённый величием дуба, — как можно такую красоту неописуемую в дровах мерить?

— А что, — ответил Баламут, — я человек простой, практичный. Это только у вас, княжьих детей, свободного времени столько, чтобы ходить вокруг, да языками цокать. Дескать, ай, как красиво, ай, как славно. Не, нам, людям земли, подавай пользу. Чтобы срубить дубок, построить из него избу, хлев, дров наготовить и заборчик вокруг построить. А вот когда уже решены такие вопросы, тут уж можно и о красоте подумать, и с берёзкой обнявшись поплакать от душевного чувства.

— Нельзя такую красоту губить, пусть дальше стоит, щекочет ветвями облака.

— Нельзя, нельзя, конечно, — согласился Баламут, прикладывая ладонь над глазами. — Что это там?

Далеко наверху, в ветвях дерева, загорелась огненная точка и стала быстро приближаться. Кони испуганно захрапели и юношам пришлось спешиться и удерживать поводья.

Хлопнули могучие крылья, которыми можно было бы накрыть целую телегу, лица опалило жаром, когда перед ними опустилась птица, размером с крепкую лошадь. Длинные когти глубоко вонзились в землю, а к поражённым друзьям обернулась женская голова. Она тряхнула длинными золотыми волосами и со вселенским спокойствием в гигантских глазах цвета сердолика рассматривала юношей.

Наёмник первым стряхнул с себя оцепенение от неожиданной встречи.

— Я Баламут, это мой братишка мелкий, да неразумный, Лёшкой звать.

Княжич ткнул его локтем в бок.

— Я Сирин, птица мудрости и познания, — сказала птица.

Даже в голосе её звучало волшебство, словно чистый горный ручей журчал по драгоценным камням.

— Знаешь ли ты, многоуважаемая Сирин, — склонил голову Алексей, — где нам сыскать мудреца, что в этих краях живет?

— Знаю, — ответила птица.

Повисла неловкая пауза.

— И где же нам его искать? — спросил княжич.

Сирин склонила голову набок.

— Зачем мне вам отвечать? — лениво спросила она.

— Над такой постановкой вопроса я даже не задумывался, — сказал Баламут, почёсывая затылок. — Ради спасения прекрасной княжны Василисы, например. Мы для этого по лесам и ходим, хотя я уже и не уверен, что всё правильно помню, так давно всё это началось.

— Достойная цель, — согласилась птица. — Только не знаете вы ещё, добры молодцы, что цель ваша гораздо серьёзнее, чем помощь юной девице.

— Серьёзнее? — переспросил Баламут.

— Серьёзнее, — повторила Сирин.

— Я так и знал, что жизнь меня готовит к чему-то великому, — Баламут гордо подбоченился. — Правда, я думал, что это будет что-то вроде великокняжьего терема, где я буду восседать в шелках и жемчугах. На этом мои фантазии обычно сразу обрывались.

— Как же так, — сказал княжич, — про что же ты говоришь? Что может быть важнее спасения красавицы?