Баламут (СИ)

— Не, — сказал Баламут, — точно тебе говорю, сожрал он её уже, к ведуньям не ходи. И косточки белые разгрыз. С превеликим аппетитом. Возможно, даже чавкал при этом.

— Заткнись, болван, мелешь, сам не зная что.

— … и сыто отрыгнул потом.

— Заткнись!

— … уже даже переварил, наверное.

Алексей выругался и дал шпоры коню, вырываясь вперёд.

— И хрустел костьми, как сухарями! — крикнул ему вдогонку Баламут.

Снова долго ехали порознь. Осеннее солнце нещадно припекало, будто напоминая в последний раз об уходящем лете. От тряски, жары, а может и от выпитого, Баламуту делалось всё дурнее с каждой верстой. Он тяжело застонал и снова поравнялся с княжичем.

— Далеко ехать-то ещё? — спросил Баламут.

— С тракта Змей её похитил, — ответил княжич. — Меньше, чем половина дня пути от города. Отсюда уже недалече, к закату на месте будем. Были бы там раньше, если бы ты не спал до обеда.

Он кинул хмурый взгляд на наёмника, который даже и не подумал стыдиться своего поведения.

— Во-первых, — сказал Баламут, — спал я не до обеда, наговариваете вы на меня, княжич, грех это. Во-вторых, что плохого в том, чтобы поспать как следует? Это вам, молодым шутливым мальчишкам, лишь бы всю ночь бегать, да голубей гонять. Нам, взрослым мужчинам, надо и жрать от пуза и спать, пока спится.

Княжич, которого только что назвали «мальчишкой», побагровел, но Баламут как ни в чём не бывало продолжал.

— В-третьих, что самое важное, ты же не хочешь биться с Горынычем после целого дня долгой дороги? Встанем на привал, отдохнём, подкрепимся, наберёмся сил перед сражением, а по утру уже можно и за мечи хвататься.

С этими словами он бросил быстрый взгляд на кошель княжича. Алексей, не заметив этого, кивнул.

— Разумно глаголишь, — сказал он, — отдохнуть перед битвой будет полезно, признаю.

В сумерках, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, княжич остановил коня на перекрёстке дорог.

— Отсюда Змей её похитил, — сказал он. — Здесь весь народ побил и пожёг. Схватил Василису в лапы и улетел прочь. Куда понёс — того не ведаю.

Баламут задумчиво почесал щёку, ещё раз посмотрел на кошель Алексея, где таился золотой медальон, облизнулся, перевёл взгляд на виднеющийся вдали густой лес.

— Готов поспорить, нам туда, в самую чащобу. Там он прячется-обитается. Туда и поедем.

— В лес? — с сомнением спросил княжич.

— Ага, а ты думал, где Горыныч будет прятаться? В поле в норку забьётся, как мышка серая? Или у мельника, под мешком с мукой?

— Не слышал я что-то в былинах, будто Горыныч в лесу прячется, как филин какой.

— Не стоит доверять всему, что слышал в былинах, княжич. Доверься мне. Я мастер в деле поимки всяких нечистых богопротивных тварей. Едем в лес. Если не боишься, конечно.

— Я ничего не боюсь, — сказал княжич хватаясь за меч, будто драться предстояло прямо сейчас.

— Вот и славно, — Баламут расплылся в улыбке. — Едем в лесочек, стало быть. Там он сыщется, как пить дать.

Они въехали на опушку леса. Могучие деревья нехотя расступались перед путниками, пропуская их всё глубже в чащобу. Окончательно стемнело и стало холодать. На небе, едва видимом за густыми кронами, высыпали звёзды, проснулись ночные птицы.

— Ну и где тут твой крылатый змей обретается? — спросил Баламут, прикладываясь к кувшину. — От седла уже непристойные места болят, сколько можно.

Алексей обернулся к нему.

— Я думал, что ты здесь борец с нечистью. Ты должен выследить Змея сам, не так разве?

— Так-то оно, конечно, так, — ответил Баламут. — Я охотник на нечисть с мировым именем. Да только я больше по боевой части. Сразить голову, отсечь клыки, кулаком быка уложить и всё такое. А бегать по лесу, искать поломанные хворостинки, да навоз обнюхивать на вопрос свежести — это не моё. Нет, я, конечно, могу это. Я вообще всё могу, если подумать. Но что же мне теперь, вообще всё за всех делать? И убивать самому? И выслеживать? Княжну освобождённую, может, мне тоже за тебя целовать прикажешь?

Алексей покраснел и отвернулся.

Когда стемнело так, что кони начали спотыкаться на каждом шагу, Баламут остановил своего Цезаря.

— Всё, довольно, ни зги уже не видно. Горыныча так точно не видно. Останавливаемся тут. Заночуем, а с утречка уже за поиски примемся.

Княжич, ночной холод которому залезал под доспехи и щипал всё тело, не стал спорить, с плохо скрываемой радостью спрыгнул коня и начал готовиться к ночлегу. Юноши быстро собрали хворост в кучу, развели костёр. Княжич завернулся в плащ и молча грыз сухарь, глядя на огонь. Баламут поминутно кряхтя и охая, разминая затёкшее тело, постоянно прикладывался к бутылке.

— Ты правда сможешь Горыныча победить? — неожиданно спросил Алексей.

— Очень своевременный вопрос, учитывая как далеко мы уже заехали, как давно встали на этот путь, и насколько оная тварь должна быть в опасной близости от нас.

Баламут взмахнул руками, выпивка выплеснулась из горлышка, он явно сильно захмелел.

— Смогу. Для меня это так же просто, как тебе сметанки в щи подбросить. Видишь?

Он показал пальцем на свой шрам под глазом.