Баландин - От Николы Теслы до Большого Взрыва. Научные мифы

Противник этой концепции В.В. Белоусов в работе «Основы геотектоники» (1975) изложил ее суть, признав, что она «привлекает наше внимание к кругу новых вопросов, изучение которых будет продолжаться». И отметил: «В самой прямолинейной логике новой концепции содержится определенная подкупающая с первого взгляда красота». Он предложил не поддаваться магии моды, а учитывать великие достижения геологов прошлого, в частности отечественных.

Ответ Хайна был прост: «Сталинский период воспитал в нас убеждение, что все новое и передовое должно обязательно родиться в нашей стране». И на геологическом фронте началось тотальное наступление на «почвенников». А в идеологической войне все средства хороши, включая замалчивание и искажение фактов.

В СССР наука подвергалась идеологическому давлению. Порой оно не позволяло пробиваться росткам новых идей. Хотя об этом наговорили немало глупостей и лжи. Например, что у нас запрещали кибернетику. Да, некоторые антисоветские высказывания Н. Винера отвергались (справедливо). Но даже такие его работы издавались, хотя И с пометкой «Для научных библиотек». А техническая кибернетика у нас развивалась на высоком уровне, что доказывают успешные запуски космических ракет.

С генетикой тоже было непросто. Упоминают трагическую гибель в заключении Н.И. Вавилова. Но не отмечают, что он был академиком АН СССР и ВАСХНИЛ, директором двух научно-исследовательских институтов, членом высших органов государственной власти ВЦИК и ЦИК СССР, получил возможность в трудные для страны годы путешествовать по всем континентам, собирая образцы семян растений и обосновывая закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов. Пострадал он не за свои научные взгляды (кстати, он рекомендовал Т.Д. Лысенко в академики как крупного селекционера).

Однако спору нет, идеологи марксизма-ленинизма, превратив учение в догму, ущемляли свободу научной мысли. В этом мне довелось убедиться на собственном опыте. Разрабатывая учение о техносфере, пришлось жестоко столкнуться с цензурой. То же происходило с сочинениями на экологические и религиозные темы.

У многих отечественных ученых сформировался внутренний протест против подобных ограничений, придирок, запретов. Когда сняли цензуру, они бросились в другую крайность, отрицая даже все хорошее, что было при социализме, в упоении идеями далеко не лучшего качества.

Решающий эксперимент

В нашей стране пробурена глубочайшая в мире Кольская сверхглубокая скважина. Ее запроектировали в середине 60-х годов, когда началось шумное победоносное шествие глобальной плитотекто-ники по страницам популярных изданий.

Одним из разработчиков проекта Кольской сверхглубокой был В.В. Белоусов. Идея глубокого бурения для теоретических целей была обоснована в нашей стране еще до Великой Отечественной войны. На Западе расходы на глубокое бурение непременно предполагали выгоду, наиболее быструю практическую пользу: для поисков и добычи нефти и газа.

Бурить Кольскую сверхглубокую начали в 1970 году. Место для нее выбрали там, где на поверхность выходят горные породы возрастом более двух миллиардолетий. По геофизическим данным, на глубине 3—4 км должны были встретиться древнейшие породы — архейские. Ниже 7 км предполагался базальтовый слой, образующий нижнюю часть земной коры.

Океаническая кора состоит из маломощного слоя осадков и «базальтового» основания (его геофизические свойства соответствуют одноименной горной породе). На континентах осадки нередко образуют мощные толщи, ниже залегает слой гранитов и подобных им пород, прошедших переплавку в горниле недр, а уж затем идет «базальтовый», нигде еще не вскрытый буровыми скважинами. Кольская в этом отношении должна была быть первой.

Она миновала глубину 4 км, не встретив архейских пород. Был пройден семи-, а там и десятикилометровый рубеж. Базальтового слоя не обнаружили. Геофизические профили показывали горизонтальное залегание слоев, а оказалось, что они располагаются наклонно.

Все глубже и очевидней вскрывалось вопиющее противоречие между модной теорией и достоверными фактами. Континентальная кора не походила на плиту. Но популяризаторы и ученые предпочитали обходить острую тему. Агитационный гипноз был сильнее фактов. Интеллектуалы предпочитали обсуждать привлекательную идею, а не обдумывать достижения — сенсационные! — решающего эксперимента. Все глуше звучали сообщения о материалах Кольской сверхглубокой.

Этот пример раскрывает особенность науки второй половины XX века. Что предпочтительней: факты или гипотезы? Сообщения специалистов или околонаучная пропаганда? Был и политический аспект: достижения каких ученых весомее — советских или буржуазных? Бредовая постановка вопроса отражала идеологическое противостояние двух систем.

В подлинной науке главные критерии — объективность, доказанность фактов, логика выводов. В жизни вышло иначе: результаты эксперимента на Кольской сверхглубокой скважине были замолчаны в угоду научному мифу.