Баланс. Экономический анализ проекта «Немецкое единство»

Практически все они, во всяком случае, на первых шагах оказывались по этой причине в некоем коллективном плену иллюзии относительно реальной стоимости вещей. Никто серьезно не задумывался о том, что же на самом деле может представить интерес для покупателей. И это в первую очередь были не физические фабричные постройки, а нематериальные ценности, такие, как товарные марки и клиентура, т. е. то, чего в ГДР как раз-то и не было в избытке. Эту иллюзию, в общем, можно вполне понять, она была своего рода последним отзвуком эха старого индустриального общества. Но также следует признать, что менеджеры Совета очень скоро сумели избавиться от этой иллюзии. Уже спустя немного месяцев после начала работы никто из них больше не ставил во главу угла цель получить от продаж большие доходы.

К широко распространенным иллюзиям относительно стоимости приватизируемого имущества также относится завышенная оценка объемов так называемой торговли с Востоком. Сначала повсеместно были склонны полагать, что искусственная интеграция восточногерманской экономики в систему разделения труда Центральной и Восточной Европы имеет известную степень устойчивости. Многие верили, что уже только по причине географической близости рынок на Востоке сохранится, что, подобно рынку таких соседних стран на Западе, как Бельгия, Франция и Нидерланды, продолжит существовать рынок с участием Польши, Чехословакии и Венгрии на Востоке, т. е. рынок естественных торговых партнеров. Но все оказалось не так: начиная с 1991 г. торговые потоки внутри территории стран – членов Совета экономической взаимопомощи прекратились. Во всех этих странах начался процесс перехода на рельсы рыночного хозяйства. Переходные меры были очень последовательными, в результате чего возникло совершенно новое сплетение экономических отношений на базе конвертируемой валюты. Одним из последствий этих преобразование было то, что для традиционных клиентов промышленности ГДР новые восточногерманские товары стали слишком дорогими. Контакты с бывшими клиентами, несмотря на то, что они сохранились, больше не работали. На несколько решающих в экономическом отношении лет они оказались совершенно бесполезными. Возможно, что спустя какое-то время они, уже в новом мире глобализации, смогут вновь стать важным торговым фактором.

Наряду с коллективной иллюзией стоимости можно обнаружить еще некоторые другие возможные причины того, почему выручка Совета от приватизации оказалась меньше ожидаемой. Это, естественно, в первую очередь колоссальная нехватка времени. Так, выражая мнение ученых-экономистов, прежде всего Ханс-Вернер Зинн в свое время указал на то, что высокие темпы приватизации могут стать причиной снижения доходности приватизационных сделок[23]. И в этом он в принципе был прав, поскольку крупное дополнительное предложение имущественных объектов может подогреть рынок капитала и за счет растущей потребности в финансировании подтолкнуть процентную ставку вверх (соответственно понизив стоимость имущества). В то же время возникает вопрос, насколько на самом деле был важен этот диагноз в конкретной исторической ситуации. В 1990–1992 гг. уже наблюдалось увеличение процентных ставок вследствие массивных интервенций государства, профинансированных за счет кредитов, однако оно привело к импорту капитала и временному дефициту баланса текущих операций. Такая ситуация для Германии была необычной, но она оказалась полезной. Она позволила переместить на какое-то время большую часть финансового бремени немецкого воссоединения на рубеж. Поэтому, видимо, не существовало слишком сильного экономического тормоза для быстрых приватизационных действий.

Отметим в этой связи, что наиболее типичный метод приватизации, который использовал Совет, оказался чрезвычайно эффективным, позволив максимально снизить нагрузку на рынок капитала. Поскольку Совет постоянно пытался в ходе процедуры торгов найти для отдельных отраслей стратегических, а не портфельных инвесторов, которые жестко ориентированы на обеспечение большей доходности ценных бумаг и которых по этой причине было трудно заинтересовать в приватизационных сделках. Инвесторы одновременно всегда были теми людьми, которым предстояло провести санацию приобретаемых предприятий. И в этом качестве они наилучшим образом могли доходчиво объяснить своим банкам, а также всем прочим инвесторам и кредиторам хозяйственный смысл и стратегическую цель своих инвестиционных вложений. Собственно говоря, это было наилучшее распределение обязанностей для того, чтобы мобилизовать максимальный капитал максимально быстро и с максимально низкими издержками.