Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок

– Слышали, слышали про Дункан… – механически отозвался завотделом и махнул рукой. – Так вот, засветить там наше изделие, это только часть работы. Ну, примут к сведению, почешут затылки, потом скажут, да кто их, этих русских, знает, может, врут! Стращают! – Он помолчал, потом едко добавил: – Они там за последнее время совсем сели нам на голову, думают, что нихера нет у нас, чем отбиваться или ответить! Обнаглели, думают, если нам нечем дать им по зубам, значит, они могут диктовать нам условия! Надо сделать так, чтобы они получили все в натуре, в документах, пусть оценят и обхежутся! – Сербин с трудом выговорил последнее слово, вовремя себя одернув, чтобы не сказать более грубо.

Он посмотрел в ее глаза и увидел, как они потемнели, зрачки расширились, брови пошли вверх. «Кажется, она начала понимать меня. Во всяком случае, можно сказать, что намек она приняла. Теперь она ждет подтверждения этой крамолы. Ну, уж нет, не от меня вы, дорогая Дора Георгиевна, наш матерый шпион, получите эти последние слова!» – пронеслось в голове. Он потер кончиками пальцев лоб и, усмехнувшись, скороговоркой сказал:

– Королев работает на ТАСС, Янгель работает на нас, Челомей – на унитаз… Вот такая прибаутка ходит у нас. Но, правда, есть и те, о ком молчат. Вот ему-то, в Край, мы и передали этот проект. Теперь дело за вами, товарищ Каштан. Нам поручено, на самом верху, провести такую вот операцию… – он подошел к сейфу, вытащил бардовую папку и прочитал: – Операция «Тор», руководителем операции я буду рекомендовать вас, полковника Каштан Дору Георгиевну. Вот, так и определимся! Теперь осталось только вам лично, увидев и оценив ситуацию, провести акцию.

– Вы меня простите, но я не совсем поняла вашу фразу о возможности увидеть, оценить и провести акцию? Это как? Что провести? Какую акцию?

Начальник Оборонного отдела ЦК КПСС неодобрительно оглядел Дору Георгиевну:

– Ну, это так, просто фраза из «рукава»! Агента или группу агентов надо вычислить, максимально не привлекая внимания, проследить, выявить все контакты, объем и качество полученной ими информации. Потом вы получите дополнительные инструкции. Мы и у себя, тут, пустили «гулять» решение о переносе задания в Край. Теперь с нашей подачи здесь, в Союзе, и с вашей там, на Западе, уже хорошо знают это. – Иван Дмитриевич сурово посмотрел на Каштан, ожидая ответа.

Дора Георгиевна хотела было задать вопрос о дополнительных инструкциях, которые резанули ее слух и заставили насторожиться, но поняла, что сейчас ответа она не получит, поэтому достала темно-зеленый блокнот из крокодиловой кожи, открыла его, перелистывая страницы, пока не нашла нужную. Она посмотрела на Сербина и сообщила ему ту самую последнюю информацию, которую получила от профсоюзного босса в Париже.

– У меня есть самая последняя, еще только вчера там, на месте, полученная от моего источника, достоверная информация, что повышенный интерес к нашему изделию проявляет концерн Zenith Aviation, где, как я уже писала в своих отчетах, проводится разработка аналогичного изделия. Это не считая закрытого решения секретариата президента Франции предоставить им в самое ближайшее время самую полную информацию.

– Вот даже как! О президентском решении я знаю, а вот то, что производственники зашевелились, это слышу впервые. Значит, и ВПК Франции подключился к этому. – Иван Дмитриевич снова встал из-за стола и сделал круг по кабинету: – Есть решение Секретариата ЦК доложить о ходе работ по нашей сверхдальней крылатой ракете на политбюро и опубликовать короткое сообщение по этому поводу. Это предложено сделать секретарю ЦК КПСС оборонного комплекса товарищу Рябову. Но тут возникла коллизия: генсек, неизвестно с подачи кого, предложил сделать отчет самому Устинову, вероятно, эта реакция на зависание наших переговоров по ОСВ-2.

Каштан отвлеклась от своих прикидок и непонимающе помотала головой, делая волнообразный жест рукой, что по французским меркам определяло предложение объяснить то, что стало непонятным.

– Это что за жест? – недоуменно спросил Сербин.

Дора Георгиевна смутилась, выпрямилась в кресле и сказала:

– Простите, во Франции это означает растолковать произнесенную информацию, объяснить физическое действие или расширить уже сказанное до значимых понятий, еще раз простите, но продолжайте, вы сказали отчет делать Устинову? Как это меняет дело?