Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 2. Французский обиняк

– Предателей мы уберем, будем знать о русских больше! Информация вашего агента мне нужна для решения важного политического вопроса.

Немного помолчав, словно собираясь с мыслями, президент сказал такое, отчего у Марселя встали волосы дыбом:

– У меня теперь есть веские доводы сломать недоверие президента Северной Америки. В июле будет саммит G7 в Монтебелло, в Канаде. Там я и преподнесу ему сюрприз.

– Прошу вас, господин президент, не надо этого делать! Служба госбезопасности Северной Америки часто бывает весьма неосторожна, и мы рискуем потерять источник!

– Дорогой Марсель! – теперь президент говорил благостно. – Вы же позволите мне так обращаться к вам? Сломать лед недоверия можно, только если мы поделимся этим, а о безопасности будем думать сообща! Нас сейчас даже на порог не пускают в большой политике. Смотрят, как на агентов Кремля! – Миттеран тяжело вздохнул, достал из шкатулки карточку: – Это мой прямой номер телефона. Звоните сразу по получении новых документов! Благодарю вас за службу! Готовьте подборку, которая заинтересует Северную Америку.

Июль 1981 года. Квебек. Канада. Встреча руководителей семи наиболее развитых индустриальных стран мира началась в странном режиме. Пятерка лидеров, сбившись в кучку, недоверчиво косилась на Франсуа Миттерана и посматривала на президента США, ожидая его реакцию и форму общения, рамки которой он должен предложить. Два месяца назад, после выборов президента Франции и опубликованного списка нового правительства, президент Северной Америки резко, неодобрительно высказался громовым голосом Госдепартамента США:

«Включение коммунистов в состав этого правительства… скажется на тоне и содержании наших союзнических отношений!»

Рональда Рейгана особенно потрясло и возмутило назначение коммуниста Шарля Фитермана министром транспорта. Это означало, что отныне идейный союзник Москвы будет контролировать стратегические коммуникации, объекты инфраструктуры, движение по стране вооруженных сил НАТО, задействованных в оперативных планах, и их дислокацию. Между Вашингтоном и Парижем пролегла трещина недоверия.

Более того, самым вопиющим шагом президента Франции было приглашение советником по международным делам Режиса Дебре[9], соратника Эрнесто Че Гевары[10]. Дебре, вернувшись в 1973 году во Францию, занимался политической журналистской, был близок Франсуа Миттерану, который и назначил его своим советником-международником.

Визит вице-президент США Д. Буша, который после избрания Миттерана прилетел в Париж и привез мнение президента Северной Америки, не получил понимания, и теперь всех посланцев Франции в Вашингтоне встречал ледяной прием, со столов прятали документы. Принимали официальных французских посланников вторые, а то и третьи лица, которые ничего не решали.

Миттеран напрасно постоянно взывал к членам НАТО и США, что ничего не изменилось и не изменится в политике страны, однако все было тщетно. Ему не доверял президент Северной Америки, а страны Западной Европы покорно шли в фарватере своего главного вожатого.

В первый день встречи G7[11] президент Франции выглядел паршивой овцой, нерадивым, отбившимся от стада политиком. Ярко выраженный остракизм звенящей нотой звучал на саммите. В перерыве между совещаниями Миттеран в сопровождении своего главного советника Жака Аттали подошел к Рональду Рейгану и быстро заговорил по-французски о том, что он благодарен за преднамеренно умеренную реакцию на его избрание, и просил о весьма важной конфиденциальной встрече этим же вечером.

Подробности этой встречи t^ete-a-t^ete[12] вечером в Шато-де-Монтебелло (Ch^ateau Montebello, Quebec) остались неизвестными, но положение изменилось. На следующий день все были поражены, когда перед завтраком Рейган вышел к журналистам и сделал несколько кругов по залу, почти в обнимку с Миттераном, о чем-то тихо беседуя. Лидеры стран терялись в догадках, видя такой стремительный метаморфоз. Общее коммюнике гласило, что в результате вечерних переговоров между президентами Северной Америки и Франции удалось преодолеть недопонимание, что совершенно не проясняло ничего, тем не менее французский социалист, теперь как равный, влился в дружное сообщество G7 ведущих стран мира.

Именно там началась история конца самого ценного агента французских спецслужб – Приза, о котором Рейган узнал первым. На тайной встрече он получил конкретные факты о деятельности научно-технической разведки КГБ в Северной Америке, которые помимо сенсационного характера внесли важные изменения в деятельность сорокового президента США, Рональда Уилсона Рейгана, и тринадцатого директора центральной разведки, Уильяма Джозефа Кейси.