Баланс столетия

NB

БУНКЕР СТАЛИНА

Город Куйбышев (Самара), улица Фрунзе, 25. В августе 1941 года под зданием обкома партии началось строительство бункера для Сталина. Грунт был тайно вывезен за город 7500 рейсами пожарных машин. Чугунные тюбинги, по образцу Московского метрополитена, доставлялись с Урала, цемент марки 400 — с местных Сенгилевского и Волынского заводов, щебень — с Жигулевских гор. 14-метровая шахта упирается в этаж — коридор с агрегатами жизнеобеспечения и вспомогательными механизмами бункера. В случае необходимости этот верхний этаж может быть перекрыт стальными термодверями, способными выдержать нагрузку до десяти тонн на квадратный метр. Посередине коридора вертикальный ствол, уходящий вглубь еще на 23 метра (192 ступени). На нижнем этаже размещена комната отдыха Сталина, воспроизводящая его кремлевский кабинет: четыре метра высоты, дубовые панели на стенах, паркет, стол с лампой под белым колпаком, настенные бра, диван в белом чехле, портреты Суворова и Кутузова. Рядом зал заседаний с т-образным столом для членов правительства и длинный стол для стенографисток.

Из 600 строителей бункера известны только имена главного инженера проекта Ю. П. Островского, главного архитектора М. А. Зеленина и начальника маркшейдерских работ И. И. Дробинина.

В настоящее время бункер под названием «Спец-объект № 1» представляет полулегальный музей, который с 1991-го до лета 1997 года посетило 120 тысяч экскурсантов из 143 стран мира.

Дежурства сначала по двенадцать часов, потом суточные. Иначе не добраться домой — выспаться, прийти в себя. На даче тот же стол под елками. Скатерть. Бабушка и мать. Непременный вопрос с оттенком неловкости (все-таки пятнадцатилетняя девчонка!) и страха: «Ну как там?» Софья Стефановна бывала в госпиталях Первой империалистической войны в числе дам-попечительниц Комитета помощи жертвам войны. Сестры в шуршащих крахмалом белоснежных передниках. Врачи в сопровождении ареопага ассистентов. Сидящие на кроватях в одинаковых чистеньких халатах раненые. Подарки. Слова. Пожелания…

«Ну как там?» С первым ударом в рельсу — «Боже, до чего пунктуальны эти немцы!» — все отправляются в щель. За домом успела появиться неглубокая яма с досками на чурбаках у стен вместо лавок. «Не садись около входа! Проходи глубже. Не высовывайся!»

От каждой фугаски вздрагивает земля. Противно шуршит осыпающийся по стенкам песок. Ухает совсем близко. «Не иначе опять попал в дачу. Прошлой ночью у переезда от двух и следа не осталось. Такая яма…»

Ехать в Москву Софья Стефановна не хочет. Может, здесь все же безопаснее? Да и как перевезти в город вещи — машин нет. «Зачем ты придумала с этим госпиталем? Не по возрасту. Вообще…» У Татьяны Ивановны с работой тоже непонятно. Горный ее институт эвакуируется. «Мы, конечно, не поедем. Может быть, останутся должности в законсервированном здании?»

«Ты слышала, всех немцев выслали…» — «По тем школьным спискам?» — «Кто знает!» — «Значит, и в твоем классе?» — «Я записала всех русскими. На всякий случай. Дети ведь могли и не понять вопроса. Напутать». — «А были другие?» — «Не знаю. Зачем мне знать?»

…Немцы все ближе к Москве. И дело не в сводках Совинформбюро, да и где их услышишь, кроме уличных репродукторов? Газет нет. В первые же дни войны приказано было сдать все радиоприемники в почтовые отделения. Очереди стояли часами.

Самый верный признак: грузовики с ранеными оборачивались все быстрее и быстрее. Мелькали знакомые лица водителей. Они не рассказывали — торопили: «Сколько там еще ждут!»