Баланс столетия

NB

1920 год.Октябрь. Армия Врангеля потерпела поражение у Каховки и отступила к Крыму.

11 ноября. Красная Армия взяла последнюю полосу Юшуньских укреплений армии Врангеля. Врангель издал приказ об эвакуации.

Три дня на 120 судов грузили воинские части, семьи офицеров и гражданское население. Ни одно государство не предоставило пристанища русскому флоту. Исключение составил самый северный порт Туниса — Бизерта. 14 февраля 1921 года головной корабль эскадры «Георгий Победоносец» бросил там якорь.

Последующие четыре года корабли стояли в бухте Каруба. Эмигранты жили на самом «Георгии Победоносце», где находились русская церковь, школа и лазарет, а также в морском корпусе и лагерях.

6 декабря. Афиша: «Народный Комиссариат Просвещения. Дворец искусств. Большой зал Консерватории (Большая Никитская). В понедельник 6-го декабря Россия в грозе и буре. Вступительное слово А. В. Луначарский. Выступят: Адалис, Андрей Белый, Валерий Брюсов, Ада Владимирова, Сергей Есенин, Рюрик Ивнев, Михаил Козырев, Иван Рукавишников, Борис Пастернак, Иван Новиков, Д. Туманный, И. Эренбург. Артисты: А. Коонен, Церетели прочтут произведения А. Блока, Вяч. Иванова, Н. Клюева и др. Начало в 8 вечера».

* * *

Деникин продержался в Симферополе меньше года и вынужден был передать командование войсками Врангелю. Единственный снимок Микеле-Михаила, который останется в семье, был сделан в лучшей «фотографической мастерской» этого города. Строгое тонкое лицо с неулыбчивым взглядом. Суконная косоворотка. Из тех, что носили русские студенты. На обороте — даты пребывания в Крыму: 5 октября 1920-го — 4 ноября 1921-го.

В семье говорили: был под Перекопом. Подробности стерлись из памяти. Бои за Перекоп развернулись в ночь с 7 на 8 ноября. Турецкий вал. Юшуньская позиция. 12-го — штурм Чонгарских позиций.

Бегство Врангеля было настолько стремительным, что о сколько-нибудь полной эвакуации говорить не приходилось. К тому же Михаил лежал с обмороженными ногами: в Крыму стояли 10-градусные морозы. С постели ему удалось встать через год. Дальше путь мог лежать только на север. Получилось — в Москву.

Но записная книжечка с золотым обрезом, в потертом сафьяновом переплете (скорее всего, захваченная из дома) выдавала интерес к тому, что происходило в Италии: прорыв фронта германцами, австро-венгерское наступление, переправа через Пьяву, на которой стоит Беллуно… А сама Беллуно? Что сталось с домом у Нового моста? И дальше — названия улиц (в Беллуно?). Дорога в Витербо. Набросок крестьянского дома среди виноградников. Неуверенный. По памяти…

Все уходило в прошлое. Физически ощутимо, как «берега за кормой парохода», — скажет впоследствии Михаил Стефанович Белютин.