Балансовая служба

Медея обреченно кивнула, предчувствуя, какую бурю возмущения вызовет у нетерпимого к отклонениям от общепринятой нормы двадцать первого века банкира.

– Наверное… нам надо достать местную одежду! – на бегу проговорила она.

– Ты со своими очками все равно в глаза бросаешься, надо бы нам лучше еды какой-нибудь раздобыть. А то у меня в животе тоже скоро восстание Спартака начнется.

– Здесь должны быть таверны, – сообщила Медея. – Мы могли там перекусить, если бы только у нас были местные монеты.

– С местными монетами у нас туго, – Иван Васильевич хмуро оглядел одетых в длинные тоги римских граждан. Некоторые из них показывали на пришельцев пальцами и смеялись.

– Не хотите же вы?… – Медея поймала взгляд Митрохина и ужаснулась.

– Именно, – ответил он и сплюнул в пыль. – А что прикажешь делать, когда у нас ни копейки, а жрать охота?

– Может быть, мы сможем найти другой способ заработать денег и купить себе платье.

– Какой именно? – Митрохин смерил колдунью презрительным взглядом. – Будешь фокусы показывать?

– Почему бы и нет, это лучше, чем грабеж.

– Некоторых не грех и пограбить, – Иван Васильевич нахмурился, вглядываясь с ненавистью в толстого, напомаженного гражданина, облаченного в светлую тогу и сандалии с изящной тонкой шнуровкой – этот заливался громче других, да еще тыкал в них толстым, как сарделька, пальцем. – Ну и мерза-а-авец! – протянул Митрохин, сжимая кулаки. – Сейчас я его потрясу на предмет пары римских рублей!

– Пойдемте, – Медея ухватила Ивана Васильевича под руку и потащила прочь, стремясь как можно скорее увести подальше от веселого толстяка. Митрохин нехотя подчинился.

– У меня маковой росинки во рту не было почти сутки, а он ржет, – ворчал он, перемежая свою речь грязными ругательствами, – вот ить извращенец проклятый. Учить таких надо! Нет, ну какая наглость!

Они дошли до площади, окруженной колоннами, подпирающими пустоту.

– Гляди-ка, совсем как у нас в России. Только построили зданьице, а крышу уже скоммуниздили, – заметил Митрохин. – Времена меняются, а нравы те же… Хе-хе.

– Это амфитеатр, – уточнила Медея. – Крыша здесь не предусмотрена.

– Ух ты, любопытно, – Ивана Васильевича заинтересовали вовсе не историко-архитектурные познания колдуньи, а разворачивающееся на площади действо.

Там под тонкую, изысканную музыку флейт ватага мужиков устроила форменное побоище. Иван Васильевич заметил, что на кулаках у бойцов свинцовые накладки. Челюсти соперникам мужики крушили с диким хрустом. Звуки яростной схватки вкраплялись в музыку и делали мелодию зловещей.

Вокруг стояло множество зрителей. Все подбадривали бойцов одобрительными криками, свистели и улюлюкали.

– А вот это настоящий театр, – сообщила Медея.

– Театр? – удивился Митрохин. – Да это же форменное безобразие.

– Другие пьесы пользуются гораздо меньшим успехом, – заметила Медея. – Римскую публику интеллектуальной не назовешь. Каждому времени свои вкусы.

Один из бойцов получил мощный удар по голове и отлетел, рухнув под ноги Митрохину. Тот хотел ему помочь, но Медея остановила его окриком:

– Нет, не делайте этого, зрители нам этого не простят!

Иван Васильевич огляделся кругом и заметил, что театральная публика и впрямь поглядывает на них с подозрением…

– Вот черт! – выдохнула Медея. – Быстро они нас нашли…

– Что?.. – начал Митрохин и увидел: два балансировщика с противоположной стороны импровизированной арены проталкиваются к ним. На парнях были все те же джинсовые куртки, что и на московских агентах, действовали они слаженно и уверенно.

Медея попятилась.

– Куда? – схватил ее за локоть Митрохин. – Давай вперед! Вызовем недовольство публики и всеобщую свалку! Всегда мечтал замутить что-нибудь эдакое, да все повода не было!

– Вы что?! – отшатнулась от него колдунья. – Я туда не пойду. Меня же затопчут.

– Не затопчут, вперед давай, курица, – Митрохин подхватил выпавший из руки бойца свинцовый кастет и ринулся во всеобщую свалку.

– Сами вы курица… – пискнула Медея, ее слабенький голосок утонул в диких криках.

Публика вопила и стенала, как хор безумцев.

Рядом раздавались хлесткие звуки ударов, вопли и хрип. Чья-то оскаленная морда вынырнула перед Митрохиным. «Ы-ы-ы-ы-ы-ы!» Из перекошенного рта летели брызги слюны. Не потратив и секунды на раздумья, Иван Васильевич двинул гаду в сопатку. Тот, взбрыкнув, повалился в толпу. Митрохин обернулся. Смертельно перепуганная Медея маячила позади.

– Не отставай, не отставай!

Не успел он это проорать, как увидел балансировщиков. Здоровяки бежали к месту побоища, не иначе как собирались извлечь их из общей сутолоки и вернуть в Надмирье. Тот, что бежал впереди, смотрел прямо на Митрохина.

– Не выйдет! – буркнул банкир и сцепился со здоровенным, как слон, бойцом. Тот почему-то выбрал его своей целью и попытался ударить в челюсть. Иван Васильевич отпрыгнул, и кулак со свистом рассек воздух перед его лицом. Он выбросил вперед левую ногу и угодил бойцу в пах. Тот крякнул и, наливаясь краской, сполз вниз. Митрохин перепрыгнул через скорченное тело и побежал дальше.