Я задумчиво покосился на серебряную печатку. Как-то раз, зайдя в церковь, я увидел в продаже перстень- печатку с изображением Георгия - Победоносца. Печатка мне понравилась, да и стоила не дорого, вот я ее и приобрел. Так я теперь барон? А что, моя мать рассказывала мне, что мои предки действительно были дворянами, причем титулованными, правда сам титул был не известен. Мой прадед после революции не сбежал в Париж, Константинополь или еще куда-нибудь за пределы матушки-России, а прихватив всю свою семью, рванул за Урал. С Колчаком дел не имел, мудро расценив его не великие шансы на победу, уж больно резво красные действовали. Взамен этого он изменил фамилию и скромно проработал всю оставшуюся жизнь бухгалтером. Свое дворянское происхождение он тщательно скрывал, что впрочем ему не удалось, но бог миловал. Даже репрессии 37-го года его не коснулись и мой прадед благополучно дожил почти до самой войны, скончался он в 40-м году, от воспаления легких. Дед мой отправился на фронт добровольцем, и дошел до Праги, где был тяжело ранен и Победу встретил в госпитале. Вместе с моей бабушкой, молоденькой медсестрой, там же и сделал ей предложение. Как позже выяснилось моя бабушка тоже была из дворянского сословия. Так что дворянином я себя считать могу. Бароном так бароном. Неплохо, жаль, что не граф. Похоже, в этом мире аристократов уважают, тем паче радостно, что меня не приняли за простолюдина, все-таки социальный статус дело важное.
- Воды принеси, умыться хочу. - Бросил я рыжему, рассматривая принесенную одежду. И снова прокараулил момент исчезновения, рыжего ниндзя.
Слава Богу, одежда была вполне приличная, без излишеств, в виде обильных рюшек и кружавчиков. Трусы, до колен, из тонкого полотна, с завязками вместо резинки. Длинновато, непривычно, но сойдет. Белая сорочка, со шнуровкой на груди, кожаный жилет, с костяными пуговицами, штаны из плотной ткани, широкий кожаный пояс, и легкие сапоги с портянками. Все было абсолютно новое, необмятое. Шили совсем не давно, а учитывая мои размеры, специально для меня. Все - таки во мне почти два метра роста, четыре сантиметра не хватает, и размер ноги 49-й. Да и живот стал расти, как тренировки забросил, а покушать плотно я всегда любил. И пиво тоже. Пиво особенно.
Антошка снова возник в моих покоях, неся большой керамический таз, кувшин с водой маленькую чашку жидкого мыла, и белоснежное полотенце. Водрузив все это на столик, и забросив полотенце на плечо, он замер с кувшином в руках, выражая своей позой высшую степень готовности.
Как же было приятно умыться прохладной, наисвежайшей водой. Мыло пахло какими-то цветами, точно определить запах я не смог, но приятный. Потрогав отросшую щетину, я решил отложить бритье на следующий раз, бритвы нет, и неизвестно, как у них тут принято, может, все взрослые мужчины, обязаны бороду носить. Вот выясню тогда и решу. Анто достал из кармана деревянную коробочку, в которой лежало несколько кубиков, белого цвета.
- А это что? - поинтересовался я.
- Это смолка, для чистки зубов.
- И как пользоваться?
- Все просто, подержите во рту немного, а как растает, пожуйте, потом выплюнете. - Провел ликбез Антошка.
Хмыкнув, я сунул один кубик в рот. Практически сразу, твердый кубик стал превращаться в безвкусное желе. Погоняв данную субстанцию по ротовой полости, я сплюнул ее в таз. Обследовал языком зубы и удостоверился, что местный "орбит" свое дело знает. Закончив утренний туалет, и вытерев физиономию поданным полотенцем, отправил конопатого за пищей начал одеваться.
Облачился, присел, согнулся, подвигал руками, остался доволен. Нигде не жало, не давило, даже сапоги сидели как влитые. Тем временем Антошка притащил поднос с одиноко стоящей миской и серебряной ложкой. Присев за столик, я уставился в миску с бульоном.
- Это что, весь завтрак? - мрачно спросил я.
- Ваша милость, вы несколько дней ничего не ели, нельзя сразу тяжелую пишу потреблять. Покушайте пока бульон, а позже я еще что-нибудь принесу. - Засуетился он.
- Так, отставить волнение! Юджин вчера сказал, что мне необходимо хорошее питание! Тащи мяса, овощей хлеба и побольше! - Голодный "квак", раздавшийся из моего желудка подтвердил мои требования.