Балдежный критерий

— Шлестертрап собирается лететь обратно на Землю. Он сказал, что ты должен…

Бринозавр сглотнул, и то, что только что было флином, окончательно сползло по длиннющей глотке в утробу монстра. И лишь после того, как, с наслаждением рыгнув, хищник облизнулся в предвкушении очередного деликатеса, то есть меня, — только тогда я наконец воспользовался мощью своего спирального щупальца и, отпрыгнув в сторону, позволил себе скрыться в гуще деревьев.

Лениво повращав головой, монстр угрюмо оглядел окрестности. Убедившись, что зазевавшихся плуков не осталось, он развернулся и медленно пошлепал по склону вниз. К моменту, когда он достиг журчащих ручьев, я уже выскочил из укрытия и принялся объяснять троим нзредам, выбранным мной в провожатые, маршрут предстоящего пути.

Дорога, пролегавшая среди скальных нагромождений, давалась с огромным трудом. Поначалу нам пришлось двигаться как бы немного вбок от главного направления, но внушительная кривая рано или поздно должна была вывести нас к заветному жилищу.

— Интересно, а может так быть, — спросил самый младший из нас, — что Шлестертрап посчитал свою миссию законченной? Он ведь постоянно следил, с каким усердием и покорностью мы следуем принципам, заложенным в его стерео. Может быть, он решил, что мы уже и сами с усами и способны своими силами цивилизовать плуков?

— Не думаю, — возразил я. — После меня уже появилось на свет несколько поколений, но никакого прогресса пока не наблюдается. Может быть, он хочет вернуться на Землю, чтобы захватить какие-нибудь материалы, которые нам понадобятся на следующем этапе, что-нибудь по технологии?

— Отлично! Пройденный нами культурный этап, который, очевидно, был необходим, нанес серьезный ущерб нашей популяции. Из-за уменьшения плуков мне постоянно приходится корректировать мою Книгу Семерок. И хотя я ни минуты не сомневаюсь, что окультуривание стоит вынесенных страданий, все же, когда я вспоминаю о своей собственной семье… Мне бы так хотелось, чтобы моему гууру попалась маленькая пятнистая шея!

Так, за приятными разговорами о насущных чаяниях, не менее трогательных, чем рассуждения о Высшем Уповании — том времени, когда раса плуков станет доминировать по всей территории Венеры, — мы незаметно преодолели весь путь. Как всегда, манипулируя лучом, робот впустил нас в жилище и незамедлительно повел к Шлестертрапу.

Апартаменты на сей раз выглядели изрядно опустевшими, и я подумал, что, наверное, почти все оборудование уже погрузили на огненный корабль. Цивилизатор полулежал в одиноком кресле в центре отсека, окруженный грудами полностью от-конъюгированных бутылок.

— О, кого я вижу! — воскликнул он, — Мой старый друг нзред привел на этот раз маленького милого плукианчика! Ничего, что я так? Вы мне простите? Располагайтесь и будьте как дома!

Я обрадовался, заметив, что, хотя Шлестертрап произносит слова как-то хрипло и невнятно, он явно больше расположен к общению, чем обычно.

— Мы слышали, что вы возвращаетесь в Калифорнию, в Голливуд, на Землю, — начал я.

— Да, дружок, есть такое желание. Такое скромное маленькое желание. Прекраснейшее, однако, место во Вселенной — этот Голливуд… Калифорния… и тому подобное. Да нет. Мне просто велели вернуться. Миссия окончена.

— Но почему?

— Из-за экономии. Вот бюллетень, который они мне прислали: «В связи с необходимыми сокращениями во многих правительственных учреждениях…» Как вам это понравится?! Да, все те же нахалы, сующие нос не в свое дело! Наверняка опять этот Гогарти из Сахарского университета вставляет мне палки в колеса: он и заварил всю эту кашу насчет меня. Но ничего. Вернусь и заживу, как прежде.

Хоган обхватил голову руками; его плечи подрагивали. Затем, по-видимому, не удержавшись, он скатился с кресла на пол. Вошел робот с какой-то упаковкой в руках. Усадив Шлестертрапа обратно в кресло, он вышел, с той же тяжелой ношей под мышкой.

Заметив, с каким благоговейным трепетом прислушивались юные нзреды к нашей интимной беседе, меня, признаюсь, охватило немалое чувство гордости за себя. Несмотря на естественную обескураженность молодых, они, как и я, отчаянно стремились удержать в памяти каждый нюанс этого удивительного заключительного разговора. Это грело мне душу, поскольку означало, что они со мной заодно, и, значит, в предстоящие тяжелые времена мне будет легче упрочить мои позиции.

— А как же с цивилизацией? — спросил я. — Она прекращается?

— А? Какой цивил?.. А, это! Нет, сударь! Старый добрый Шлести не забывает своих друзей. Всегда заботится. Вот сделал новое стерео, прекрасная работа! Подождите, сейчас я вам принесу.

Он медленно приподнялся.

— Где роботы? Вот вечно так: ни одного робота рядом, когда они нужны позарез. Эй, бездельники! — заорал он. — Принесите мне копии этого стерео, они в соседней комнате или… ну, не знаю. Нового стерео.