Балерина

Опытный наставник молодежи в лице Петра Петровича был большим мастером корректировать политические взгляды своих подопечных. Причем делал это в такой лояльной, отеческо-благодушной форме, что молодые неопытные сотрудники впитывали всю эту чистой воды пропаганду как отцовский завет.

– Послушай, сын, забудь о манифестах и о прочих коммунистических кодексах… Прежде всего ты защищаешь народ, свою мать, семью, землю твоих предков… И знай, мы не позволим НИКОМУ переступить границы нашей Родины. А то, что ты – коммунист, это хорошо. Это дает тебе право быть на передовых рубежах…

О, сколько их, таких «сынков» и «дочек» прошло через его руки, а точнее через отеческое зомбирование, не счесть. И надо заметить, ни один из них не подкачал своего наставника. Поэтому он мог только мечтать о такой подопечной, как Верочка Борткевич.

Конечно, работа секретаря-атташе по культурным связям предполагала и обязывала к другой важной деятельности – к сотрудничеству с Комитетом безопасности и подчинению Разведуправлению. И поэтому надо было как-то очень ненавязчиво и просто разъяснить Верочке эти обязанности. Не вспугнуть, а объяснить неопытной сотруднице элементарные вещи, мол, вокруг – скрытые враги, и надо с ними бороться. Но бороться так, чтобы никто не заметил этой борьбы. Такая, скажем, прикрытая работой в ассоциации «Дружба» романтическая деятельность на благо Отечества. Усмешка тронула тонкие губы Петра Петровича. Он знал, что говорил и делал. Еще раз посмотрел на фотографию. Закурил. Конечно, прежде всего нужно выяснить, согласна ли она работать на разведку. В случае согласия тут же (чтоб не передумала!), закрепить это желание подписью о неразглашении государственной тайны. «Нет, нет, Верочка, что ты, никакая это не тайна, так, маленький секрет, всего лишь выяснить: кто – друг, кто – враг…»

Петренко вздохнул: да, самое главное – склонить Борткевич к сотрудничеству и получить ее подпись. Ну а потом можно будет манипулировать ее действиями на нужды КГБ.

Петрович затушил сигарету «Жетан» и про себя опять вздохнул: «Беломорканал», конечно, привычнее и сильнее… надо заказать со своими…

Петренко Петр Петрович только на первый взгляд мог показаться мягким, этаким заботливым отцом, но те, кто служил с ним в армии, а потом, в самом начале его карьеры работал с ним в «органах», больше знали его как человека, получившего кличку Полкан. Полкан? За что? Понятно, за что: служебное рвение плюс демонстративная исполнительность типа «фас!». Вот за это. А что делать? По-другому сделать карьеру он не мог. Петр Петрович был очень простого происхождения, «из народа», а не из дипломатической семьи, как некоторые… Петрович недолюбливал Бориса Александровича Зверева, стоящего над ним, только потому, что тот «сынок» бывшего известного дипломата.

А началось все в детстве, когда щупленький Полкан, тогда еще – Петька Упертый, как его кликали сельчане, посмотрел фильм «Подвиг разведчика». Телевизоров на хуторе Недвиговка Ростовской области, где Петька родился и вырос, в то время, после войны, не было. Поэтому смотрели фильмы всем селом в клубе. Крутили фильмы, их называли – картины, по вечерам три раза в неделю, поэтому попасть по билетам было почти невозможно, мать денег, как она считала, на баловство, не давала, а просочиться к клубному экрану на пол – и того нереальней, там хватало желающих и без сопливого пацана. Но иногда все же прорывался, если кино того стоило, как этот его любимый фильм, который он видел не меньше десяти раз. К счастью, у завклубом была конопатая некрасивая дочка – Тонька, с гнусавым противным голосом от постоянно воспаленных гланд, и Петька, скрепя сердце и закрыв глаза на ее конопушки, с ней подружился. Теперь его по вечерам пускали «на картины». Там он и увидел впервые заветное кино, перевернувшее всю его судьбу!

Если остальным Петькиным сверстникам-пацанам еще предстояло искать смысл жизни, то он его уже нашел. Когда мать наливала ему кружку только что надоенного молока, Петр подымал ее высоко и, чуть заикаясь от волнения, провозглашал: «За победу! За нашу победу!»… Теперь он точно знал: быть в этой жизни стоило только разведчиком. Ну не завклубом же!

На разведчиков учат в Москве. Это Петька понял сам. Сам он понял и то, что учиться ему нужно лучше всех – иначе в Москве не пробиться. И Петька стал рыть землю. В прямом и переносном смысле. Днем он копал в огороде у завклубом и у председателя колхоза, отличная характеристика в Москву была необходима, а по ночам зубрил историю СССР и английский язык. Не смейтесь, ведь не зря же его первая кличка была – Упертый! Правда, дружба с завклубовской дочкой неожиданно вышла ему боком: подросшая девица явно прочила его себе в женихи. «Петечка, какой же ты умный, ииии! – восхищалась она, когда он ругал ее по-английски «фэт кау!», не догадываясь, что этот «комплимент» означает – толстая корова! Да откуда же Тоньке это было знать, она была не сильна в учебе. – Петечка, а как будет по-английски: я тебя люблю?»