Балетная школа

Нас осталось пятнадцать. У мальчиков уже все понятно. Им третий тур просто для проформы. А у девочек нужно отсеять пять штук. И если мои пальцы не подвели меня, это вполне может сделать математика. Потому что завтра мы сдаем обыкновенные школьные экзамены. Сначала будет диктант, потом дадут задачку и примеры. Кто плохо напишет, того не возьмут. И если за диктант я не очень боюсь (все-таки я всегда неплохо училась), то задача вызывает у меня дрожь в коленках. Кто ж знал, что эта дурацкая математика окажется столь важна?!

6 июня

Меня взяли! Взяли! Мое имя в списке принятых! Вместо десяти девочек в класс набрали одиннадцать. Подозреваю, это я! Потому что задача меня все-таки подвела. Мы с Катькой потом спросили у нашего математика – так вот я неправильно решила. А меня все равно взяли. И Катьку приняли.

Так что с первого сентября моя жизнь кардинально изменится. Лето мы еще проведем в нашем детском доме, съездим в деревню вместе со всеми, а в конце августа переселимся в балетную школу. Оказывается, многие девочки живут прямо там. Они ведь приехали из других городов, и в Москве у них никого нет.

Боюсь ли я? Еще как! Боится ли Катька? Конечно, нет. Она с энтузиазмом говорит о нашей новой жизни. Ей проще, ведь она не выросла, как я, в одном месте. Для нее наш детский дом не был единственным домом в жизни. А я, прожившая десять лет в нем, не видевшая никаких перемен, разве что кроме летних выездов на дачи…

***

Жизнь в детском доме тем временем текла свои чередом. Учебный год закончился, каждый получил свой итоговый табель, и воспитанников начали готовить к отъезду на дачу. Так назывались великие летние переселения, когда в целях укрепления здоровья и физического развития весь детский дом переселялся в летний лагерь, расположенный в деревне в двухстах километрах от столицы. Катька и Эмма не могли в полной мере предвкушать переезд, занятые волнениями экзаменов, но остальные только и говорили о предстоящих каникулах, отдыхе и развлечениях. После того, как девочки увидели свои имена в списках поступивших и поняли, что их будущее теперь определено, их накрыла волна грусти. Эмма едва ли не слезами говорила о том, как страшно ей менять свою устоявшуюся жизнь, как грустно ей расставаться с друзьями и воспитателями. Катька беззаботно отмахивалась от волнений подруги:

– Мы всегда сможем забежать сюда и навестить всех.

– Серафима Павловна говорила, что у нас не будет времени на то, чтобы дышать – не то, чтобы по гостям с визитами бегать. Мы ведь и школу поменяем. Будем ходить в ту, что рядом с балетным училищем.

– Ну и что?

– Страшно все менять.

– Но ведь так интересно! Не будь старушкой! Ты же сама хотела!

Эмма лишь вздыхала. Предстоящее лето должно было подвести черту под ее прежней, привычной, а потому понятной жизнью. В остальном же эти недели мало чем отличались от предыдущих оздоровительных выездов на природу, и девочка воспринимала их как прощальный взмах ладонью.