Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Роль и место коммунистических Балканских государств в региональной и общеевропейской системе международных отношений приобретали значимость с точки зрения существовавших двух военно-политических альянсов – НАТО и ОВД. Как Москва, так и Вашингтон стремились использовать свои внешнеполитические возможности с целью ослабления противостоявшего блока[345]. В январе 1965 г. в ходе официального визита в Турцию председателя Верховного Совета СССР Н. В. Подгорного советская сторона предприняла попытку улучшить отношения с Анкарой, которая, в свою очередь, использовала эти контакты как в экономических, так и в политических интересах, а также для подчеркивания собственной роли в рамках НАТО в надежде получить преференции по кипрскому и др. важным для неё вопросам от союзников по альянсу[346]. В военно-стратегическом отношении Москва преследовала задачу сократить уровень угроз на советско-турецкой границе с тем, чтобы, как справедливо полагали зарубежные обозреватели, сконцентрировать внимание на усилении обороны на дальневосточном направлении[347] против растущих амбиций Китая.

В свою очередь, Вашингтон проявлял интерес к балканскому направлению с учётом существовавшего албано-советского конфликта. Однако американские аналитики рассматривали Албанию как наиболее трудного, с точки зрения американских попыток установления отношений, партнера, в связи с чем делался вывод о том, что «в случае любой возможности, мы [США] попытаемся открыть канал общения с албанцами». Болгария оценивалась с позиций возможного расширения взаимоотношений, а Румыния виделась как государство, которое «расширит основу своей независимости» с помощью отношений с США[348]. Наиболее перспективной в плане взаимоотношений с США продолжала оставаться Югославия, в связи с чем предлагалось разрешить продажу американских запасных частей к военной технике югославским вооруженным силам, расширить кредитную линию и активизировать дипломатическую работу на высшем уровне.

Греция и Турция, обеспечивавшие присутствие НАТО в балкано-средиземноморско-черноморском геостратегическом пространстве с конца 40-х гг., уже в начале 60-х гг. XX в. превращались в одно из слабых звеньев альянса из-за усиливавшейся конфронтации между Афинами и Анкарой по кипрскому вопросу. С одной стороны, это требовало от ведущих членов блока в лице США и Великобритании серьезных усилий, направленных на смягчение греко-турецких противоречий. Именно поэтому на состоявшейся в Париже 31 мая – 1 июня 1965 г. сессии министров обороны НАТО особое внимание уделялось вопросам обороны Греции и Турции, а также рассматривалась проблема совершенствования ядерного планирования. Как стало известно разведке Румынии, в НАТО считали, что «группировка турецких и греческих вооруженных сил в Юго-Восточной Европе более слаба в мобильном отношении и по уровню огневой мощи, по сравнению с вооруженными силами НАТО в Центральной Европе, и не соответствует задачам, поставленным в оперативных планах НАТО в отношении Балканской зоны»[349]. Более того, греческая сторона, по сообщениям румынской разведки, считала, что «вооруженные силы Варшавского договора в Юго-Восточной Европе превосходят по качеству греческие и турецкие вооруженные силы», а «сухопутные силы HP Болгарии обладают большей мобильностью и огневой мощью, по сравнению с греческими, болгарские военно-воздушные силы располагают большим количеством самолетов, которые превосходят по качеству греческие». В этой связи высказывались опасения относительно возможности оккупации болгарскими вооруженными силами греческой части Фракии в течение двух дней, «в результате чего вооруженные силы Варшавского договора выйдут к Средиземному морю»[350].