Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Изначально ОВД позиционировалась советской стороной как военно-политический блок европейских коммунистических стран, не подлежащий расширению в «проблемных» направлениях, к числу которых относилось дальневосточное[11]. Ситуация, складывавшаяся внутри пакта, представляла серьезный интерес для его оппонента в лице НАТО и ведущей силы Североатлантического альянса – США[12]. Именно поэтому взаимоотношения между членами каждого из противостоявших блоков серьёзно влияли на их позиции в наиболее важных с военно-стратегической точки зрения районах непосредственного взаимного соприкосновения. Среди них были Балканы, имевшие выход на средиземноморский, черноморский и ближневосточный оперативные направления. Уже в первой половине 50-х гг. Москва уделяла особое внимание советскому присутствию в Средиземноморье. Коммунистической Албании – союзнице СССР – предстояло играть в этом важную роль. Ответственность за данный регион в тактическом отношении лежала на советском Черноморском флоте[13], и одна из первых демонстраций присутствия СССР здесь состоялась 28 мая – 7 июня 1954 г., когда проходил визит в Албанию отряда кораблей ВМФ СССР под командованием командующего ЧФ адмирала С. Г. Горшкова. В составе группы кораблей были крейсер «Адмирал Нахимов», а также 2 эскадренных миноносца. Серия подобных визитов, состоявшаяся во второй половине 50-х гг., лишь подчеркивала важность Албании для СССР и всего Восточного блока в военно-морском отношении. Одновременно Москва и Тирана заключили договор о строительстве военно-морской базы ВМФ на албанском побережье Средиземноморья. Советская концепция развития военно-морских сил на протяжении со второй половины 50-х гг. и до середины 60-х гг. XX в. во многом формулировалась с высокой степенью субъективизма и отражала противоречия между сторонниками и противниками создания парка авианесущих кораблей. Главком ВМФ адмирал Горшков, занявший эту должность 5 мая 1956 г., был сторонником последней точки зрения и считал, что авианосцы уязвимы и не обладают достаточной огневой мощностью, в то время как ракетоносцы, наоборот, наиболее приемлемы для советского флота. Подобное отношение начало меняться лишь в середине 60-х гг. XX в.[14] Прологом к этому послужило придание в высших советских военных кругах в начале 60-х гг. особого акцента концепции «господства на море», хотя в официальных открытых документах сам термин характеризовался сквозь призму советских идеологических установок и подчеркивалось, что советские вооруженные силы «в настоящее время его [данное понятие] не используют»[15]. Советская средиземноморская эскадра начала развертывание в регионе с 1964 г., а с 1967 г. она усилила своё присутствие за счёт получения портов базирования в Египте.

Советская военная активность в Албании и прилегающих водах Средиземноморья, а также в целом на Балканах рассматривалась в военных, политических и журналистских кругах стран Западного блока как направленная на усиление присутствия СССР в стратегически важном регионе. Ситуация в балкано-средиземноморском и черноморском регионах занимала важное место в аналитических материалах оборонных ведомств стран-участниц НАТО из числа европейских держав, в частности Франции. В соответствии с оценкой французского Генерального штаба, сделанной в сентябре 1955 г., «после 1948 г., когда Югославия вышла из Коминформа, Болгария стала важным фактором для Кремля на балканской шахматной доске… Её армия является одной из наиболее верных и обученных среди государств-сателлитов… Три страны, с которыми Болгария могла бы находиться в состоянии войны, – нейтральная Югославия, Греция и Турция – члены НАТО»[16]. Французская военная разведка, представившая данные оценки в своём докладе Генеральном штабу, делала предположения о том, что Болгария могла, в случае необходимости, провести стремительное наступление по всем трём направлениям, включая побережье Эгейского моря, и даже на Стамбул (в последнем случае – при поддержке советской авиации)[17].