Балканский синдром

– Хорошо, я постараюсь переговорить с нашим министром. Вы должны понимать, что я, как заместитель министра, не имею права выходить на самого премьера через голову своего непосредственного руководителя. Я ему доложу, и он сам примет решение…

Конечно, Обрадович был прав, но терялось драгоценное время. Дронго поблагодарил генерала и положил трубку. В этот день они с Орличем почти не работали, ожидая телефонного звонка, который прозвучал только в пятом часу вечера.

– Завтра в десять утра, – коротко сообщил генерал Обрадович.

– Большое спасибо, я верил, что именно вы сможете мне помочь, – немного лицемерно произнес Дронго.

– Это не я, – ответил генерал, – этого приема добился Вукославлевич. Его непосредственный руководитель отказался звонить премьеру, но разрешил своему заместителю самому попытаться договориться об этой встрече. Вукославлевич был на приеме у премьера и все ему объяснил. Завтра в десять утра премьер будет вас ждать. И учтите, что вам нужно взять с собой вашего переводчика – капитана Павла Орлича.

– Спасибо Вукославлевичу, – сказал Дронго, – вот уж не думал, что и он ходит в моих друзьях. И вам спасибо, генерал, за приятную новость.

Орлич счастливо улыбался. Еще через двадцать минут позвонили из приемной премьера и подтвердили информацию о завтрашней встрече.

В половине десятого утра они были уже на приеме у премьера. Он оказался приветливым, достаточно коммуникабельным человеком, который внимательно выслушал гостей и ответил на их вопросы. В заключение Дронго высказал свою просьбу. Премьер нахмурился, к нему с подобными просьбами еще никто не обращался. Он испытывающе взглянул на Дронго и спросил:

– А если вы ошибаетесь? Вам не кажется, что проводить подобные операции означает очень сильно рисковать репутацией не только отдельных чиновников, но и всего нашего государства?

– Я действительно могу ошибаться, – согласился Дронго, – но именно поэтому прошу о негласном расследовании. Ведь основная задача, из-за которой меня пригласили, – раскрыть убийство господина Баштича. А информация, о которой мы говорим, не может быть добыта только моими личными усилиями.

– Мне необходимо подумать, – ответил премьер, – и только тогда я дам вам свой ответ. Я не могу просто так отдать подобное указание.

– В любом случае вы ничего не теряете – ни свою репутацию, ни свой имидж. Потеряет только один человек, и он перед вами, ведь все ошибки можно списать на меня. Я рискую своим наработанным авторитетом гораздо больше. Но именно поэтому прошу, чтобы это было абсолютно независимое и, самое главное, тайное поручение, которое можете дать только вы один.

– Я давно собирался это сделать, – признался премьер, – но вы меня немного опередили.

Дронго понял, что пора уходить. Они поднялись вместе с Орличем. Премьер обоим пожал на прощание руки.

– Думаю, что смогу для вас что-то сделать, – сказал он, – хотя вы поставили максимально короткие сроки. Но мы постараемся вас не подвести, господин эксперт. Мне сказали, что у вас вообще не бывает неудач. Неужели подобное возможно?

– Конечно, бывают, – не согласился Дронго, – я ведь живой человек, а не машина. Но в отличие от машины я не останавливаюсь на своих ошибках и не прерываю свою программу, а продолжаю упрямо и методично проверять другие версии, чтобы рано или поздно добиться нужного результата.

Они вернулись в прокуратуру. Орлич все время молчал и, только подходя к кабинету, спросил у Дронго:

– Видимо, я совсем не гожусь на роль сыщика. Я не понимаю ни ваших вопросов, ни вашей просьбы. Зачем, для чего? Кто и как убил Баштича – мы до сих пор не знаем ответа на этот вопрос.

– Скоро будем знать, – устало выдохнул Дронго, – у нас в запасе еще три дня. И за это время надо ознакомиться с протоколами допросов и хотя бы понять, о чем там говорили. Особый интерес у меня вызывает начальник смены охраны и офицеры полиции, дававшие интервью. В отличие от сотрудников службы безопасности они всегда более конкретны и прагматичны, запоминают детали, невидимые большинству обычных людей, даже если среди них сотрудники спецслужб.

– И вы думаете, что сможете все раскрыть? – все еще не верил Орлич.

– Постараюсь. Иначе меня отсюда с позором выгонят и долго еще будут вспоминать как не очень серьезного человека, не сумевшего провести расследование.

– В любом случае вы выдающийся эксперт, – убежденно произнес Павел, – и все об этом знают.

– Опять легкая лесть. Ты знаешь, один мой знакомый однажды сказал любопытную фразу: если человеку несколько раз сказать, что он гений, начиная с пятого раза он поверит, что так и есть, каким бы скептиком и прагматиком он ни был. Поэтому лесть – опасная штука. Она расхолаживает и не дает возможности сосредоточиться на работе. Помнишь, вдова говорила нам о ювелире, который был многолетним другом Баштича? Иззет Халилович, который живет в Нови-Саде. Найди срочно его номер телефона.