Балканский венец

– Было это в ночь после того, как приходила ты ко мне в обитель Пантократора. Душа моя так возрадовалась, вознеслась в такие выси заоблачные, что, будь у меня глаза, зарыдал бы я от счастья. Но тут мне привиделось…

– Что привиделось тебе, любимый?

– Как будто во сне… Вижу, хоть и незрячий, что предо мной старец стоит…. Не сразу, но признал я его – это ж был святой Савва, покровитель рода нашего! «Что, страдалец, – сказал он мне, а в длани правой держал что-то, – намучился? Иль нет еще?» Открыл он предо мной длань, а на ней…

– На ней глаза твои, смотрят на тебя, да?

– Откуда ты знаешь?

– А потом сказал старец: «Не скорби, Стефане! Вот на длани моей твои очи. Я верну их тебе, коли будет путь твой прям».

– Господи! Откуда?! Да, он так сказал – и протянул глаза мне на ладони. Едва я взял их в руку свою, как осенил он лицо мое крестным знамением, коснулся глазниц и произнес: «Господь наш, даровавший очи слепому от рождения, дарует и твоим очам первоначальное зрение!» Тут очнулся я ото сна и увидал, что сижу в храме, на скамье, а вокруг меня лампады еле теплятся – но показались они мне тогда, после тьмы непроглядной, ярче солнца. По неизреченному милосердию Божию глаза мои вернулись ко мне, стал я видеть, как и прежде, но не показал это никому. Но ты откуда могла узнать про то?

– Я видела сон, просто сон…

Не было таких сербов, что не знали бы про святого Савву. Был он младшим из сыновей великого князя Стефана Немани, основателя рода Неманичей, имя ему тогда было Ростислав или просто Растко. Должен был он умереть во младенчестве, ибо родился слабым и прежде срока, но отец его, как говорили, вымолил сына. И многое ждало его впереди: мог сын княжеский занять престол отцовский и ублажать душу правлением справедливым, мог он стать воином великим и насаждать волю свою повсюду силой мышц своих, мог любить женщин и иметь многих детей от них. Но нежданно для всех покинул Растко отчий дом и объявился на Афоне, где принял постриг под именем Саввы. Разгневался тогда на него отец, великий князь сербский, сильно разгневался. И никто в те поры не понял поступок молодого княжича. Да и о проклятии тогда не ведал никто.

Однако прошло совсем немного времени, и ясно стало, с чего это снизошла такая благодать на сына княжеского. Страшная война разразилась между Стефаном Немани и братьями его, в которой всех их и порешил он. Прозрел это Растко задолго до того, как случилось оно. И постиг он такоже, что нельзя было по-иному противостоять проклятию, как только отказываясь по воле своей от того, что дорого тебе в этом мире. Понял это Растко и отказался. И уже очень скоро понял то и отец его, великий князь сербский, и тоже принял постриг, едва достигнув высшей власти, – почитался он потом в народе как преподобный Симеон Мироточивый. Вместе свершили они немало благих дел, отстроили Хиландар, а потом и всю сербскую церковь православную. И никогда потом не оставлял святой Савва заботами ни народ свой, ни род, заступался за них и оберегал – но только там, где сами хотели они уберечься, ибо обрести могли они, только потеряв. Не зря казался старец сей знакомым Симонис. Был он тоже Неманичем когда-то.

Немало лет наслаждалась Сербия миром и благополучием при короле Стефане. Не было более смут междоусобных, почти не случалось войн с соседями, а связь с Византией крепла. Никогда еще не жил народ на земле сей так вольготно, как в те поры. Занимался господарь делами богоугодными – копил казну, заботился о войске и о простых людях, строил да украшал храмы. В Грачанице повелел он изобразить архангелов, похожих лицом и видом на него и на королевича Константина, напротив того места, где уже стояли в полный рост отец его и мачеха, только был тот архангел, что с него писан, слепым, безглазым. И была Она счастлива, ибо наконец-то все трое были подле Нее.

И поелику построить задушбин более, нежели отец, не мог он уже, решил Стефан поступить по-иному – возвести одну, да такую, чтоб равной ей не было во всей стране и в землях соседних. Обратился господарь за советом к архиепископу Даниилу, преемнику Никодима, которого узнал еще в поры заключения своего в монастыре Пантократора, – Даниил тогда утешал ослепленного королевича своими речами и потом поддерживал. Вместе с ним стал Стефан искать в своих владениях место, достойное того, чтобы принять величественный храм. И была Она незримо вместе с ними. Много объехали они мест разных. Наконец остановился господарь в горной стране, на речке Быстрице, недалеко от Печи, бывшей местожительством архиепископов сербских, в местечке, именуемом Высокие Дечаны. Долина была так дивно хороша, что Она не могла остаться равнодушной.