Балканский венец. Том 2

– Никогда еще Черная рука не была так сильна, – продолжил Апис, когда крики в комнатах стали утихать. – Но это только начало. Мы организуемся, мы сформулируем наши цели и способы их достижения. И пусть попробует кто-то встать у нас на пути!

– А что нам написать в утренних газетах? – спросил королевский секретарь Попович, тоже участвовавший в мятеже.

– Надо, чтобы в газетах написали что-то типа: «Тысячи людей утверждают, что сегодня около полуночи на востоке было видно небесное сияние, из которого показалась рука Карагеоргия, благословляющая Белград. Эта рука предсказала перемену в судьбе многострадального сербского народа. Сам Бог уничтожил род Обреновичей!» – ответил Апис. – Попович, записываешь? Молодец. А дальше… Что, собственно, дальше? «Да здравствует законная династия Караджорджевичей!»

– Не торопись, – сказал Попович, – не успеваю записывать. Кого ты там в короли назначил?

– Караджорджевича. Петра.

– Ааа, этого. Будет, значит, Петр I.

– Пусть будет, – Апис ухмыльнулся. Он был в приподнятом состоянии духа и не обращал внимания на кровь, текущую по лицу из-под повязки.

– Не рано ли мы радуемся, господа? – спросил бывший адъютант его величества. – А то как сейчас зарубежные державы…

– А что зарубежные державы? Начнут войну? Не смешите мою бабушку! – ответил Апис. – Побухтят у себя в газетах да успокоятся. И даже приедут на коронацию. Никто не вступится за убиенного короля сербского, чай не эрцгерцог какой. Войны не будет. Даже жаль бедолагу, никому-то он не нужен, разбежались от него буквально все, начиная с собственного отца.

– Может, того? Похороним их по-человечески?

– Этих-то? – Апис скроил брезгливую гримасу. – Пусть поваляются до завтра. По мощам и елей. Не подоспей мы вовремя, что б они со страной сделали и со всеми нами? Нет, погребения они не заслужили. И что-то я не припомню, чтобы его двоюродный прадед Милош Обренович хоронил Карагеоргия с почестями, каких вождь был достоин. Только голову отрезал и отправил белградскому паше. Пусть скажут спасибо, что мы этого не делаем.

– То-то я думаю, чего это король… в смысле, Александр который, в последнее время всё про Карагеоргия говорил, – опять встрял бывший адъютант. – Какой-то старец напророчил ему, что род Обреновичей проклят, и что Караджорджа с того света дотянется до них своей черной рукой…

– Кстати, очень правильное пророчество, – ответил Апис. – Каждая сволочь должна знать, что Черная рука Карагеоргия дотянется до любого и покарает отступников без жалости и милосердия. Что это был за старец?

– Не помню, но можно найти в записях. Правда, там была еще и вторая часть пророчества…

– И…?

– Да какой-то бред про убийство какой-то австрийской шишки в захолустном босанском городишке, войну с Австрией, потом другую войну – с изогнутым крестом, про Россию и про каких-то людей с красными звездами во лбу… Но в конце было что-то типа: «Пролитая кровь всегда будет взывать о мщении. И не будет покоя ни тем, кто пролил ее, ни потомкам их».

Рассмеялся Апис.

– Хотел бы я встретиться с тем старцем. Правильные слова говорит. А что до проклятия, то я его не боюсь. Тот, кто радеет о пользе державы, не должен бояться вообще ничего. А потомков у меня никаких не будет, спросить будет не с кого. Только с меня.

С этими словами Апис развернулся и вышел в коридор. По всему дворцу уже слышались громкие разговоры, топот каблуков и звук перетаскиваемой мебели. Новая власть требовала новой обстановки. В секретере королевы был найден миллион франков.

– Что там? – раздались крики из ее будуара.

– Дайте-ка посмотрю…

– О, тут франки! Смотрите, как много! Их тут десятки… нет, сотни тысяч!

– Господи, сколько их тут? Откуда?

– Откуда надо, оттуда и есть, – прервал их бывший министр внутренних дел Генчич. – Давайте-давайте, собирайте все это побыстрее. Деньги, деньги давай сюда!

Апис спустился по парадной лестнице дворца. Всюду сновали военные и гражданские, в одной из комнат составлялась секретная и срочная депеша Петру Карагеоргиевичу. Апис вышел из дворца. Неподалеку, за кустами роз валялись растерзанные тела королевской четы, но ими никто не интересовался, кроме парочки резвых журналистов.

Над городом светало. Багровое солнце лениво вставало за сиреневыми отрогами Авалы. Утренняя дымка поднималась над крышами домов. Птицы начали утреннюю перекличку. Где-то неподалеку слышались крики и выстрелы, что-то горело – это вроде народ повалил на винные склады. Новая династия, даже если это была новая старая династия, никогда не приходит без крови. Про это Апис прекрасно знал и потому не обращал внимания на признаки беспорядков. Скоро у них будет новый король, установится новый порядок, от старых безобразий не останется и следа. Разумеется, на востоке не было видно никакого небесного сияния, и не показывалась рука, благословляющая народ сербский. Но твердо знал Апис, страшно далекий от всякого спиритизма и психоанализа, что та рука есть. Дотянется Черная рука Карагеоргия до любого и покарает отступника без жалости и милосердия.

Вук Задунайский. «Преданье о Вуке Огнезмие»