Балканский венец. Том 2

Сердце у Слобо опять упало и заколотилось где-то в животе. Столько всего – и за один день! Вот! Вот они, эти восстания и победы! Ведь с самого начала даже овце понятно было, что турки так всё это не оставят и придут мстить да свое обратно забирать. Ополчение ушло к Шабцу, а эти волчины тут как тут. Ну и что делать-то теперь? Где эти гайдуки в белоснежных подеях с четырьмя сотнями складок и шитых позументом антериях? Кто теперь защитит их?

Староста поспешил к своей куче, кум и кузнец бежали следом, а Миомир еще и добавлял:

– Из Добрича прибежал сын троюродной сестры. В таком виде, что смотреть страшно. Когда турки напали, он в окно выскочил да схоронился в кустах, а когда увидал, что они там творят, то дал деру без оглядки. Если подняться на холм, где старый яблоневый сад, оттуда видно зарево.

Впрочем, зарево было уже видно и отсюда, Слобо просто не замечал его прежде, о другом мысли были. Вона как, значит…

Насмерть перепуганный народ стекался к сельскому храму, где люди узнали об ужасной судьбе их соседей и родни из Добрича. Башибузуки пришли к полудню. Встреченных на селе мужиков они убивали, равно как и стариков. Подпалили многие дома, вынесли все, что только могли. Согнали в центр села женщин и детей, и что там началось – не передать. Какая из женщин пыталась противиться – ту вместе с детьми убивали сразу. Если же про кого узнавали, что из породицы кто-то в гайдуках, то всех сжигали в куче без лишних разговоров. А не нужных никому младенцев так и вовсе насаживали на забор.

Ужаснее этой вести нельзя было представить ничего. Женщины тут же завыли, лица мужчин побелели – впрочем, в темноте их было плохо видно. Восстания и победы – это хорошо. С другого бока… Как староста представил себе, что наутро они все будут мертвы, село – сожжено, а дети насажены на забор, то ноги у него сами собой начали подкашиваться. Турки мстили, и мстили жестоко. А те, кто мог защитить, были далеко. «Турок полсотни, они хорошо вооружены и будут тут наутро», – это было единственное, что староста понял из сбивчивых рыданий родственника Миомира, добежавшего до них.

Он обнял парня и похлопал его по спине, утешая. Но какое уж тут утешение, если сами они… И тут закричали все и сразу. Кто-то просто орал, размахивая руками, кто-то требовал послать гонцов к Лознице и Шабцу, кто-то – хватать оружие, кто-то – брать все ценное, что можно унести, и бежать прятаться на Цер планине, в развалинах той самой кулы, где, по преданию, жил дух. После таких вестей духов, тем более древних, никто уже не боялся.

Но Слобо был старостой этого села, он отвечал за всех, и сыновья его были в ополчении. И была оттого ему и его породице верная смерть, вперед других. Надо было что-то делать. После краткой перепалки порешили: гонца в Лозницу послать, женщин-детей-стариков побыстрее прятать на Цер-планине, а мужчинам взять все оружие и устроить засаду на тропе за селом. А что они могли еще сделать?

– Ну что, все всё поняли?! – крикнул Слобо со всех сил, взгромоздившись на телегу, дабы перекричать галдеж односельчан.

Все вроде бы закивали.

– Нет, не поняли! – вдруг раздался голос откуда-то из-за спин.

Черт! Как дорого Слобо дал бы, чтобы никогда не слышать этот голос. Но хозяин его – вот он, пришел открыто, и толпа людей его не заботит. Что этот Вук позабыл тут?

Люди зашумели.

– А, вот это кто! – воскликнул староста. – Только тебя тут и не хватало!

Но Огнезмий пропустил это мимо ушей. Он, как ни в чем не бывало, шел к старосте, а селяне, будто повинуясь какой-то силе, расступались пред ним: мужики с каменными лицами, сжимая кулаки, бабы – потупя глаза и украдкой посматривая на него. Вук был таким же, как всегда: прищуренные сонно глаза, золотящиеся в свете факелов волосы, привычная уже ухмылка… И вроде не отличишь от обычного человека, а поди ж ты. А еще показалось старосте, что тот чем-то то ли недоволен, то ли раздосадован. Как бы не их походом к кузне.

– Ты зачем пришел? – спросил староста у Вука.

– Вы ничего не успеете сделать из того, что ты сказал сейчас, – ответил Огнезмий спокойно.

– Зачем ты пришел?! – почти закричал Слобо. – Обойдемся и без твоих советов.

Вук пожал плечами:

– Хотите сами – так пожалуйста. Только я помочь вам могу.

– Помочь он может! – воскликнул Миомир. – Ты б лучше…

Огнезмий глянул на него, и Миомир осекся.

– Я могу помочь вам. И пришел для того.

Староста кашлянул.

– Ну…

– Время истекает. Вам нужна помощь или нет? Башибузуки будут здесь с рассветом.

– А откуда мы знаем, может ты с ними заодно? – спросил кузнец.

– Был бы заодно, – ухмыльнулся Вук, – так вас бы тут давно уже не было.

Народ зашумел сильнее. Слобо покачал головой, мол, да, не верим – а как тебе можно верить-то?

– Как мне можно верить? – будто прочитал Огнезмий его мысли. – Ты говоришь так, будто я вас когда-то обманывал.

Староста крякнул. Не хватало еще, чтобы этот змей еще и мысли их читал. Сам-то он видал уже предостаточно для того, чтобы верить в силу этой нечисти. Непонятно было только одно: зачем Огнезмию делать что-то для них и что он за это возьмет?

– Хорошо, Вук, или как там тебя…

– Вук, просто Вук.