Балканский венец

Миф (от греч. mythos – слово, повествование, предание) – специфический, свойственный прежде всего архаической эпохе человечества способ функционирования мировоззренческих конструктов, при котором условные и логически недоказуемые умозрительные феномены воспринимаются субъектом в рамках нерасчлененного, чувственнорационального сознания как подлинно существующие и неизменные элементы реальности[245]. Миф играет роль и защитного механизма коллективного бессознательного перед лицом грозных испытаний – а на Балканах такие испытания наблюдаются непрерывно как минимум последнюю тысячу лет. Миф столь реален, сколь действен. Его причиняющая сила – способность максимально унифицировать поведение и организовать деятельность субъекта в конкретном направлении – превращает миф в регулятор общественных отношений, в аналог права. Коллективная природа человеческого бытия способствует становлению самоочевидности мифологических построений и усиливает их действенность.

Утратив очевидность своих положений, побежденная мифология превращается в набор второстепенных артефактов и исключается из практики, оставаясь в «народной памяти», где, уже не претендуя на право мотивации и легитимации, участвует в формировании того, что позднее назовут фольклором или народной традицией. Так случилось в современных западных странах. Да и, чего греха таить, в России. На Балканах же миф жив до сих пор. Там его творят сами люди, а не средства массовой дезинформации по заранее утвержденным шаблонам. И развивается эта общая культурнодетерминистская модель балканского мифа на фоне очередной югославской трагедии. Сербы, наиболее частые объекты нападок такого рода (особенно много претензий на Западе вызывает миф о сербах как о «небесном народе»), считаются выходцами из Средневековья. Они якобы настолько плотно оплетены сетью исторических мифов, которую сами сплели, что не в состоянии встретиться лицом к лицу с реальностью постисторического мира.

«Этот народ ограничен циклической, круговой, внеисторической, замкнутой концепцией времени, принципиально отличающейся от западной, линеарной, эволюционирующей, реалистичной и разомкнутой. Именно поэтому у них невообразимое количество годовщин, юбилеев и памятных дней, они скованы ритуализированными формами поведения, являющимися для них единственно приемлемой связью с действительностью. В сущности, этим ритуализмом они вписывают свой исторический горизонт в вечно обновляемый круг. Все еще веря, что их земля там, где покоится прах их предков и где разбросаны их исторические памятники, они продолжают сражаться в давно проигранных битвах, предпочитая небесную славу последовательному соблюдению прав человека и процветанию страны. Более того, они исповедуют обсессивную приверженность таким идеям, как индивидуальная жертва, коллективное имущество, абсолютная истина и Господня справедливость, которые в цивилизованном мире давно релятивизированы и развенчаны. Не ощущая глобальных потоков, эти создания обречены на единственный доступный им способ существования – исторический мистицизм, иррациональность, коллективизм и насилие»[246].

Теперь понятно, почему Гаагский трибунал никогда не сможет по достоинству оценить того же господаря Влада. Представителям антагонистических мировоззрений – западного рационалистического и балканского мистического – никогда не понять друг друга. Поэтому Запад всегда будет проецировать миф об эксклюзивной балканской склонности к насилию, не гнушаясь при этом «огнем и мечом» строить «демократию» во всем мире. Имеющиеся трагические доказательства, поражающие и отталкивающие, в рамках данного подхода сознательно преувеличиваются (игра с количеством жертв), подаются весьма избирательно (игра с неслыханными ужасами) и намеренно неправильно истолковываются (игра с понятиями «геноцид» и «холокост», мистификация «теории» этнической чистки). Так и был создан антимифологический образ «свирепых балканцев», до сих пор широко использующийся на Западе.

Ну а от таких образов до создания мифа (вернее – антимифа) о «вечном сербском агрессоре» оказалось рукой подать. «Таким образом, получается, – пишет Слободан Наумович, – что предполагаемая и «подтвержденная» с помощью крайне избирательного подхода к истории и сомнительного анализа глубин сербской души глубинная склонность сербов к жестокости может объяснить причину недавних войн, а также сопровождавших их зверств и кошмаров… В очередной раз исторические трагедии истолкованы как результат механического нагромождения деяний одного радикального Зла, воплощенного в радикально противопоставленном другом». Удивительно, до чего причудливо уже не первое столетие преломляется «серый миф» в устах политических оппонентов! Даже если ты накормил и защитил страну от врагов, раз тебя зачемто признали вампиром в Империи Добра, то кол тебе в сердце и голову долой.