Балканы: окраины империй

^{Собор Александра Невского в Софии. Фото. 1944 год. Государственное агентство «Архивы», София}

София смогла в 1990-е годы, уже после развенчания идеологии надежды и дружбы, с нуля выкопать метро, две удобные современные линии, хотя стройтрест Метропроект образовали еще в 1973-м. Прокладка метролиний сопровождается широкомасштабной программой археологических раскопок, эксгумирующих останки Сердики, которая якобы была так мила императору Константину Великому своими минеральными источниками, что он долго колебался, где именно ему устроить столицу Восточной Римской империи. Эти открытые исторические площадки, очевидно, помогут скрадывать пустоту площадей.

Рядом с центральной пересадочной станцией метро на пятачке радиусом в полкилометра — поучительный мир религиозной толерантности: мечеть Баня Баши (турецк. «много ванн»), кажется, единственная уцелевшая в городе после пяти веков исламского господства, большая сефардская синагога и православный храм Святой Недели. В этой церкви в 1925 году коммунисты организовали злодейский террористический акт: во время богослужения от взрыва мощной бомбы обвалились купол и перекрытия, убило не меньше 150 человек, в том числе целый класс гимназисток, но царь Борис III, главная цель покушения, по случайности не погиб. Преступников поймали, осудили и расстреляли, на стене храма траурная надпись оканчивается восклицанием «Прости их, Господи!». Правительство, однако, не простило: ответом на кампанию «красного террора» стала кампания контртеррора, жертвами которой пали несколько тысяч человек. Премьер-министра Болгарии экономиста Александра Цанкова, санкционировавшего репрессии, в левой прессе называли кровавым профессором. Для болгарской истории 1920–1930-х годов характерны невероятно жестокие политические убийства и теракты, здесь умели сводить счеты по-балкански.

Прогулка по центру Софии неминуемо выводит к собору Александра Невского работы русского архитектора Померанцева. Александр Никанорович Померанцев, автор китчевого проекта московских Верхних торговых рядов у Красной площади, они же ГУМ, строил по заказу болгарского правительства в память о новгородском князе. Примерно такой же храм, только в новорусском стиле, он запланировал и в своем родном городе, на Миусской площади, где стоит теперь памятник суперсоветскому писателю Александру Фадееву. Окончить работу до Октября Померанцев не успел, а потом его почти уже достроенный собор взорвали. Судьба софийского творения Померанцева (в храме как оберег хранится ребро пресвятого князя) сложилась удачнее: в годы Первой мировой собор переименовали в Троицкий, но потом память о Невском городу вернули. Никто не покушался и на памятник Царю-Освободителю, и на Русский памятник на бульваре Македонии, поскольку заслуги Романовых в обретении южнославянской независимости бесспорны: «Въ царствованiи Александра II-го, волею и любовью его, освобождена Болгария».

Главная (и единственная судоходная) болгарская река — Дунай, но она очерчивает северную государственную границу, так что многим городам центра и юга приличных набережных и берегов не досталось. София не исключение, столицу пересекает пара несерьезных ручьев с названиями, которые нет и смысла запоминать, но через них перекинуты сразу два красивых плоских моста: Львиный (с бронзовыми львами) и Орлиный (с бронзовыми орлами). Одна из этих речушек протекает мимо главного в стране стадиона имени Васила Левского и главного в стране Дворца культуры, прежде носившего имя дочери диктатора Людмилы Живковой. Она умерла молодой «от перенапряжения сил», а до того зарекомендовала себя прогрессивным реформатором на ниве народного просвещения. НДК открывали в 1981 году к 1300-летию прибытия на Балканы кочевников Аспаруха, но на самом-то деле строился этот комплекс для партийных съездов и других народно-хозяйственных развлечений, а также немного в пику СССР, поскольку Киевская Русь возникла только через 200 лет после Болгарского царства. В зале, который в свое время овациями встречал товарищей Брежнева и Горбачева, я с опозданием в 40 лет слушал Jesus Christ Superstar, и на сцене, представьте, ярко зажигал Тед Нили из самого первого киносостава. Великолепное во всех отношениях шоу — как верно было сказано в программке, рок-опера на всички времена, — но я, от души аплодируя, размышлял не о вечной музыке Эндрю Ллойда Уэббера, а о том, почему, интересно, болгары до сих пор не сочинили чего-либо подобного про Васила Левского.

^{Пейо Яворов (второй слева) в компании софийских интеллектуалов. Фото Георга Волца. 1905 год}