Балкарские и карачаевские сказки

— Поставил я друг на друга бочки, поставил скамейку, а в скамейку воткнул раскалённое шило. Стал ногой на это шило, подпрыгнул высоко — горячее ведь оно, само подбрасывает — и очутился на чердаке.

Решила и эмегенша подняться на чердак. Собрала все бочки, сверх всего скамейку поставила, а в скамейку воткнула раскалённое докрасна шило. Наступила она ногой на шило да и свалилась.

Видят дети эмегенши, что мать их упала замертво, выскочили из дома и убежали куда глаза глядят.

А Кокайчик спустился с чердака, пошёл в свой аул и собрал всех бедняков. Раздал он им всё богатство эмегенши, разделил между всеми и всё, что созрело в саду.

Так Кокайчик хитростью победил эмегеншу, остался жив да ещё наделил богатством всех бедняков аула.

Как не видели всего этого мы своими глазами, пусть так же не узнаем болезней и бед!

БЕДНЯК И ХАН

Жил когда-то на свете богатый и могущественный хан. Был он известен жестокостью и самоуправством: одного себя мнил он умным человеком, а всех остальных и за людей не считал.

А чтобы доказать, что он умнее всех, объявил хан:

— Если найдётся человек, который расскажет самую небывалую небылицу и я не смогу её отгадать, я отдам тому в жёны свою единственную дочь-красавицу. А кому это не удастся, тому голову с плеч долой.

Много было охотников взять в жёны ханскую дочь, да ни один из них не мог рассказать хану небывалую небылицу. Все они погибли: жестокий хан приказывал их казнить.

А жил поблизости в одном ауле старик. И было у него три сына. Старшие братья были удалые джигиты. Они не пропускали ни одного пира да веселья, ни одного праздника. И всегда посмеивались над младшим братом, который и поле пахал, и дрова из лесу возил, и за скотом ходил.

Был младший брат и самый трудолюбивый, умный и справедливый. И решил он проучить жестокого хана.

Сказал он однажды старшим братьям:

— Давайте и мы пойдём к хану, попытаем счастья. Может, один из нас расскажет небылицу, в награду за которую получит ханскую дочку в жёны?

Долго не соглашались братья, но потом всё-таки пошли.

Пришли они к хану, тот увидел их и рассмеялся.

— Что, — спрашивает хан, — должно быть, надоело вам носить свои головы на плечах? Да ладно, послушаем ваши небылицы. Кто старший из вас? Начинай!

Старший брат сказал:

— Однажды поехал я на охоту, увидел тура, прицелился в него, выстрелил из ружья и пробил ему одновременно правую заднюю ногу, правое ухо и правый рог. Вот и всё, что я хотел рассказать.

Засмеялся хан:

— А где же небылица? И ребёнку понятно, что ты стрелял в тура в то время, когда он задней правой ногой чесал у себя за правым ухом, и поэтому нет ничего удивительного в том; что пуля пробила сразу ногу, ухо и рог. За то, что ты вздумал тягаться со мной, будешь наказан. Становись пока в сторону, пусть начинает рассказывать другой!

Средний брат, дрожа, сбиваясь на каждом слове, начал:

— Я… я… хан… поехал я раз в лес… дрова рубить, поехал я, хан, в лес… взял топор да как взмахну им, так сразу одну тысячу деревьев и срубил… С одного взмаха срубил… целую тысячу деревьев…

Опять засмеялся хан.

— Глупый ты человек, — сказал он, — чем же ты хотел удивить меня? Ведь если сложить вместе тысячу тонких прутьев, то не надо больших усилий, чтобы одним взмахом топора перерубить их. Становись и ты вместе со старшим своим братом: и тебе не миновать казни. Ну, рассказывай теперь ты, самый младший!

— Слушай, хан, — начал свой рассказ младший брат. — В тот день, когда родился я на свет, пропали у моего отца лошади. В этот же день сел я на лошадь и отправился разыскивать лошадей. Заметь, хан, всё это случилось рано утром, позже полудня, как раз в обеденное время того дня, когда я родился на свет. Ехал я, хан, ехал, подъезжаю к реке. Слез с лошади и стал искать, за что бы её привязать. На берегу реки росла только одна трава, и привязывать лошадь было некуда. Вдруг вижу: торчит из травы палка. Начал было к ней привязывать лошадь, вижу: палка зашевелилась. Присмотрелся я — оказывается, это не палка, а нога какой-то птицы. Потянул я её из травы и вытянул журавля. Потом спустился к реке, стал мыть руки. Вдруг чувствую, кто-то в воде схватил меня за руку. Потянул руку из воды и вытащил на берег большую рыбу, почистил её кинжалом. Стал я мыть кинжал в реке и уронил его в воду. «Вот беда-то какая случилась со мною! — думаю. — Как же мне быть теперь без кинжала?» Но я тотчас сообразил, как горю своему пособить: взял пучок соломы, поджёг его, а потом поджёг и воду. Выгорела вся вода, остались только одни камни да песок на дне. Принялся я искать свой кинжал; вижу: лежит только одна роговая рукоятка, а кинжал сам сгорел вместе с водой. Погоревал я, погоревал, да делать нечего, стал собираться в дорогу. Положил журавля и рыбу на лошадь, воткнул рукоятку в ножны и рано утром, позже полудня, как раз в обеденное время того дня, когда я появился на свет, отправился на поиски пропавших отцовских лошадей.