Балкон во вчера и завтра

Из Аркадии я вернулась в волнении и растерянности. Потом меня ошарашил телефон, который я не соображала, где искать. На разговор с мамой ушли остатки моих душевных сил, если ещё оставались после Аркадии. На диване я сидела в полном изнеможении. И всё это время мне было совершенно всё равно, какое здесь, у нас, время суток.

Я посмотрела на часы, на шкафу: десять сорок. Утро?! Утро…

Схватила телефон, на экране чётко светилось: 10:42.

Утро! Значит, мама, когда говорила: «Ты что, заснула?» — имела в виду: «Ты что, не слышишь?» Она думала, что я уже поднялась, ведь обычно встаю рано, привычка такая. А когда я ответила: «Да, я заснула в кресле», она решила, видно, что мне почему-то захотелось утром поспать на балконе. Отпуск, почему же не поспать, когда хочу?

Ладно, говорила с мамой минут десять. Бродила по квартире столько же. Думала, наверное, с четверть часа, если не дольше. Значит, вернулась в девять утра или около того.

А щёлкнула по льву часов в десять. Через полчаса, не больше, на караван напали разбойники. Грабили они часа полтора, потому что я успела рассмотреть содержимое карманов, прочитать несколько писем да ещё изучить бумаги госпожи Шер. Ещё два часа мы ехали в Аркадию, не меньше часа я искала дом Шеров…

Я старательно вспоминала временные промежутки, из которых слагалось моё пребывание в том мире. Даже если я ошиблась на два-три часа, всё равно с момента, как я туда попала, до момента, как я вышла из дома Шеров на ночную улицу, чтобы вернуться на родной балкон, прошло десять-одиннадцать часов. То есть, я должна была вернуться поздним вечером. Ну, пусть в полночь. Но не на следующее утро!

Я прикидывала и так и эдак, но скоро бросила зряшное занятие. Исчезло и исчезло время. Может быть, это плата за пользование артефактом. Почему нет? Да и устала я, сил нет разбираться ещё и с пропавшим временем.

Отмахнулась от всех загадок, улеглась на диван и заснула крепко, без снов.

Разбудил меня — солнце уже садилось за дома — телефон. Я мысленно пожелала этому пытошному орудию связи исчезнуть из квартиры на пару часов. Почему не выключила? Теперь же отключаться было неловко.

— Лапуся, мы через часок придём в гости, — напористо сказала Зиночка Корина, моя сотрудница с прежнего места работы и, с тех пор и по её мнению, лучшая подруга.

— С каких это пор ты называешь себя «мы»? — спросила я с нехорошим предчувствием.

— Ха-ха-ха, — с готовностью поддержала Зиночка мою унылую шутку. — Мы тут решили: чем бродить по всяким кафе, лучше посидеть за нормальным домашним столом. Будем мы с Пашей и его друг. Приготовь голубцы, салатик с ветчиной и сырные бутерброды. Напитки, фрукты и сладкое мы гарантируем. Жди через час.

Мои опасения оправдались. Раз Зиночке важно, что будет на столе, значит это очередная её попытка осчастливить ближнего, в данном случае, меня. И я увижу ещё одного, может быть, смущённого, может, нагловатого «друга Паши», которых Зиночка с редкостными упрямством и регулярностью отыскивает и приводит ко мне. Несколько раз и в шутку, и всерьёз я советовала ей наняться свахой по договору или открыть своё брачное бюро. Не то чтобы у неё были особые таланты: нет, Зиночка, наоборот, отличалась редкостной бестактностью и толстокожестью, а может, я чего-то не понимаю, а это и есть главные качества прирождённой свахи? Как бы то ни было, но Зиночкина жизнь — и драгоценные, отнятые у семьи часы, и редкие моменты отдыха и личной жизни, и нередкие возможности карьерного роста — приносится в жертву устройству чужих судеб.

А может, это её хобби или даже цель в жизни? Девиз известного киношного работника МУРа: «Вор должен сидеть в тюрьме». Главный девиз Зиночкиной деятельности: «Женщина должна быть при муже, а мужчина — при жене».

По опыту я знала, что отвертеться-отбояриться в таком случае фантастично. Но и устраивать угощение по Зиночкиному приказу я не собиралась. Это в первые два раза мне было совестно перед чужим человеком, и я бежала в магазин и тратила последние деньги, а потом искала, у кого бы занять до зарплаты или сидела на макаронах и каше. Теперь я поумнела… ох, поумнела!.. и относилась к Зиночкиной бесцеремонности без особого волнения.

Поэтому заглянула в наличные запасы. Не густо. Точнее, запасы были, но я не собиралась тратить индюшачью тушёнку, хорошие рыбные консервы, связку вяленой тарани и маслины на Зиночкино хобби. И картошку с прочими овощами чистить не собиралась. Здесь не ресторан.

Так что стол получился спартанский. Бутерброды со шпротами, бутерброды с паштетом. Овощной салат из двух свежих помидоров, трёх солёных огурцов, которые не дожили до мусорного ведра, трёх ложек сладкой кукурузы и ещё нескольких остатков из консервных банок. В последний момент я вспомнила о своём аппетите и пожертвовала большую пачку пельменей: всё равно они уже неделю скучали в холодильнике. Но и слушая Зиночку, и сердясь на её бесцеремонность, и готовя угощение, и накрывая на стол… Не могла я не выходить на балкон и не смотреть на артефакты. Настороженно. С опаской. С любопытством.

Два ключа в другие миры!