Баллада о диване

— Да, видимо так… Я заслужил свою участь. Каюсь! Маюсь! Прошу прощения! Но причём тут всё-таки две тонкие и прекрасные женщины, совершенно ни в чём не виноватые!? Вот ты сейчас рядом со мной. Я тебя люблю безумно, но не понимаю, кто ты есть на самом деле, и, всё-таки, по настоящему ли любишь ты меня!? А если в тебе просто заложена некая программа и ты обыкновенная кукла, робот, выполняешь чьи-то команды и не подозреваешь о своей роли в этом странном спектакле!? Я в полном отчаянии! Как мне жить и что делать дальше!?

— Да, кто-то и зачем-то придумал очень жёсткий сценарий, полный неожиданных поворотов и переходов. В соответствии с ним ты искренне любишь двух женщин, а они любят тебя, и ты мечешься между ними, и не можешь найти выхода из создавшейся ситуации, и снова, и снова грешишь, и изменяешь каждой из них, а потому наказание тебе грозит двойное! — горько усмехнулась Девушка. — Нельзя раздваиваться, потому что душа, мой милый, увы, неразделима! Это вечный постулат!

— Я последнее время думаю только об этом… Можно ли жить с раздвоением личности!? — я подошёл к столу, положил на него пистолет, потом вернулся к мутному окну и уткнулся лбом в холодное стекло. — Я не понимал ранее этого состояния. Ну, болезнь и есть болезнь. Пусть психиатры в ней разбираются. Сейчас понимаю. Ну, а насчёт того, кого я люблю… Я люблю вас обеих, потому что вы для меня едины и неразделимы! Вы для меня — единое существо! Понимаешь!?

Девушка отошла от окна. Я продолжал смотреть в него.

— И твоё стремление меня убить похвально, потому что я запутался окончательно и бесповоротно и веду себя, как полный идиот. Так мне и надо, конченному придурку! — я повернулся и горько усмехнулся, увидев в руках Девушки мой пистолет. — Ну, нажимай же на спусковой крючок! В твоих руках очень мощное и безотказное оружие. В магазине четырнадцать патронов калибра девять миллиметров. Они очень легко и быстро покинут дом своего хозяина. Отдачи почти не почувствуешь! Выполняй заложенную в тебе программу!

— Не могу! — заплакала моя девочка.

— И почему же?! Объясни! — подошёл я к ней, сжимающей дрожащими руками пистолет.

— Потому что я тебя люблю!

— Я тебя тоже, милая, хотя не понимаю, кого в твоём лице я люблю, но очень сильно люблю!

Я обнял мою трепещущую птичку, мягко забрал у неё пистолет, поцеловал её в губы долго и страстно, а потом задумчиво произнёс:

— Зачем и к чему мне это страшное испытание? Кто ты такая? Не понимаю! Откуда ты всё-таки явилась на этот свет? Где ты, вообще, живёшь? Как существуешь? Чем в действительности занимаешься?

— Живу я в съёмной квартире, которая оплачена за два года вперёд. Кем, зачем и почему, я не знаю.

— А как ты познакомилась со мной?

— Просто познакомилась, и всё. Пришла сначала в твой дом, а потом из того дождя… Так было нужно кому-то!

— Понятно… — я взял девушку на руки, поцеловал её в шейку, а затем в великолепную и самую роскошную в мире грудь, бережно положил на тахту, уткнулся в её влажное естество.

— Ты знаешь, я начинаю сходить с ума. Постепенно, основательно и не торопясь. Я пребываю в двух мирах. Я люблю двух женщин, которые едины и воплощены одна в другой и перетекают одна из другой в другую. Я запутался до такой степени, что лучшим выходом был бы твой выстрел мне в спину. Но, увы, он был бы невозможен. Моя предусмотрительная и осторожная натура всегда даст о себе знать. В этом чёртовом пистолете, увы, нет обоймы… Она вот там, в ящике стола. Возьми её. Исправим ситуацию. Нажми на курок. Может быть, — это лучший выход из создавшегося положения для нас двоих?!

— Никакой это не выход, любимый мой! — Девушка подошла к глобусу-бару, открыла его и задумчиво посмотрела в него. — Ты что предпочитаешь в сей роковой момент? Имеется красное сухое вино и водка.

— Отгадай моё желание, милая!

— Сейчас я схожу к холодильнику. Под водку следует употребить что-то этакое и особое такое…

— Согласен… — усмехнулся я. — Но тебе рекомендую только один бокал вина. Ты же беременна…

— Хорошо, — Девушка открыла дверцу холодильника. — О, какое, однако, разнообразие! В наличии имеются только бутылка «Пепси Колы», оливки с анчоусами и банка консервов под названием — «Кильки в томате». И слегка засохший чёрный хлеб. Вот, собственно, и всё…

— Превосходно! Килька, оливки и чёрный хлеб, — это то, что нам нужно в данный момент!

— Не опасаешься ли ты изжоги, мой милый?

— Опасаюсь, но изжога, полученная из твоих рук, — самая лучшая изжога в мире! — я усмехнулся и достал из ящика стола открывалку. — Только она, эта страстная и необыкновенная изжога мне в радость, любовь моя! Только её желаю ощутить в качестве благодати, ниспосланной мне с небес!

— Ох, мерзавец! За что тебя люблю, дорогой, так это за странное ощущение оптимизма, каждый раз получаемое в результате общения с тобой! — рассмеялась Девушка. — Ну, что ты за человек!?

— Да, что есть, то есть… — задумчиво произнёс я, рассматривая литровую бутылку водки. — Слушай, а всё-таки, ты действительно ничего не помнишь о своём, э, э, э… рождении?

— А ты помнишь?

— А, ну да…