Баллада о краденой памяти

Выше балкона, в самом деле, торчали из камня стены ржавые железные болты грубой ковки.

— Дверь-то завинчена изнутри, — сказал Рик.

Демон молча усмехнулся, вынул один из своих мечей, небрежно направил острие в сторону двери. С кончика лезвия в окованную железом прочную деревянную дверь прыгнула радужная вспышка, и с неприятным скрипом материя превратилась в бурые клубы пыли, медленно оседающие в открывшемся вовнутрь проеме.

— Прошу, — сказал демон.

Архиерей со смешком шагнул в аккуратное прямоугольное отверстие. Оглянувшись на бесстрастного демона, проскочил вор. Демон помедлил, зябко передернулся, приподнял клинок опущенного вниз меча и, глубоко вздохнув, последовал за ними в просторное помещение, освещенное полосами света из узких окон — бойниц, косо падающими на пыльный пол. Где-то впереди под гул и лязг часов Архиерей взломал дверь и презрительно выругался. Его силуэт стал виден на фоне более светлого прямоугольника открытой двери на лестницу. Архиерей оглянулся — и начал спускаться вниз по спирали проложенной в толще стены лестницы. Вор последовал за ним, оглядываясь на неспешно замыкающего их маленький отряд демона. Свет из столь же узких щелей — бойниц косо падал на припорошенные пылью ступени, снаружи доносился неясный шум, почти начисто заглушаемый звуками работающего механизма курантов. Мягко струящийся снизу сквозняк принес дворцовые запахи сытой роскоши.

Демон лениво коснулся сознания своих спутников: Архиерей прикидывал, сколько народу придется положить и какие могут возникнуть сложности в том, чтобы быстро добраться до Герцогского горла, а вор вспоминал златовласую девушку и соображал, где можно пошарить, чтобы спереть достойный ее подарок. Демон усмехнулся и решил предоставить им полную свободу действий, ограничиваясь охраной их спин…

55. Этли

Она ехала домой. Стража неожиданно оказалась угрюмой, неохотно отвечающей на недоуменные вопросы княжны: «Халрик? С князем все хорошо, высокородная!»

Ее сопровождали новые, незнакомые дружинники, сплошь здоровяки со светлыми нечесаными гривами. Они показались Этли очень похожими между собой — все как на подбор здоровенные, светлокожие, светловолосые, молодые и еще их глаза…

Глаза исступленных фанатиков. Привратник не отвечал. С ней в экипаже ехала темноволосая рабыня, подаренная княжне женой Белого Барона. Сам же он пропадал, как ей сказали, где-то глубоко в Пустынях, решая серьезные споры между племенами. Но она знала, что Гвери — в Герцогстве.

Этли удивлялась странным переменам отношения к себе. Она словно бы перестала быть младшей княжной рода Боридов, и часто ловила на себе почти презрительные взгляды охраны, гораздо больше похожей на многочисленный вооруженный до зубов конвой. На одной из остановок кто-то из этих новых, похожих как братья дружинников, подсунул ей толстую, великолепно изданную книгу, прошептав:

«Читайте это всю дорогу, госпожа. Да снизойдет и на вас Просветление!»

Княжна открыла первую страницу и прочла: «Истина трудна, и путь ее долог. Но сделать несколько шагов к ней — означает приблизиться к Богу, не сделав же — Бога оскорбить…»

Темноволосая юная рабыня, сидя в ногах и поглаживая голени Этли, задержала взгляд на читающей Книгу княжне и усмехнулась одними глазами.

56. Хонар

— Aга, бля!!! — расцвел осунувшийся было Дэвид, уже беспрепятственно запуская ставшие по-змеиному гибкими руки прямо в ревущее пламя Штуки. Он сосредоточенно, высунув от усердия язык, с горящими глазами произвел какие-то действия, и пламя исчезло, обнажив саму установку — ртутно сверкающее веретено в три человеческих роста высотой, стоящее в каменной плите, выглядывающей из остекленевшего грунта, оплавленного жаром древнего взрыва, — Ну вот, а то: «Не надо, не хочу, мне это противно!»

Чтобы подчеркнуть значимость момента, Дэвид изволил попрать своей пятой недостойный прах: медленно, с видом ценителя, обошел установку по кругу. Достал из воздуха граненый стакан, поежился:

— Холодно, время пить водку!

— Катюшка! Ласточка моя антиобщественная! Протончик мой галактический!

— На связи, кэптен, — раздался ниоткуда звонкий серебряный голосок его корабля Катти Сарк. Дэв извлек ниоткуда литровую бутылку водки «Айвазовский», надкушенную фиолетовую луковицу и распорядился:

— Значит, так, запакуй, перевяжи красивым бантиком и доставь эту хреновину в мою резиденцию. Так, чтобы было видно из Комнаты Размышлений. А прежний дисколет — в музей.

— Ага. И, как всегда, неделю вход в музей бесплатно?

— Именно. Упакуй вместе с подставкой, чтоб смотрелось, как в натуре. То есть в пейзаже. А я пока погуляю, насчет женского пола поинтересуюсь. «Я-а моряк, красивый сам собою, мне-э от роду четыре тыщи лет…» Или восемнадцать? А, неважно! Что такое время, боже ж ты мой? Фикция! А мы нынче интересуемся не фикциями, а фрикциями!

Крякнул, выпил водку, разбил стакан о постамент установки, и продолжая распевать, нюхая луковицу, Дэвид Эдвин Ли отбыл к горизонту в сторону Хаона, неспешно плывя в энергококоне на высоте человеческого роста.

57. Майя. Академия Интергала