Баллада о Мертвой Королеве

«Глаз» заискрился, отбрасывая на стены и потолок сетчатую тень, затем вокруг него сформировалась дрожащая сфера, похожая на тонкую пленку мыльного пузыря, а на ее поверхности появилось выгнутое изображение. Петровский парк, улыбающиеся и совершенно счастливые лица Марты и Данияра, отель, коридор, двери номера, двери закрываются… А затем – рябь.

– Это все? – тут же спросил Лакриций.

– «Глаз» не смог влететь в номер.

– Почему?

– Там стояла защита от проникновения.

– Проклятье!

– Правду говорят, что мозги ко́́нцов тоже ушли в семейную тайну.

– Что ты… – «Ищейка» подняла голову, Лакриций понял, что вежливость является в лаборатории фетишем, и сбавил обороты: – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что вложил в «Глаз» отличную программу автономного слежения, и сейчас он ищет способ продолжить работу.

И через секунду на сфере вновь появилось изображение. Маленький шпион не сдался, вылетел на улицу, обогнул здание, нашел нужное окно и принялся искать щелочку в плотно задернутых шторах. К сожалению, безуспешно.

– Похоже, мы напрасно приехали.

– Давай досмотрим кино.

– Да, запись идет еще некоторое время.

Программа в големе действительно оказалась качественной. Потерпев неудачу с окном, он вернулся к двери, некоторое время дежурил у номера в «спящем» режиме, и включился при появлении Евгения де Рю. Сам скандал «Глаз» не зафиксировал – чуд влетел внутрь, куда голему хода не было, – зато потом крылатый шпион последовал за буянами, сумел оказаться внутри зоны действия морока, зафиксировал первый этап разборки, а потом…

Потом сгорел.

– И вот на этом – все, – сообщил Баррага.

– Мы видим.

– Рад за вас.

Белосвет проверил планшет, убедился, что мастер сумел передать на него запись, и улыбнулся:

– Пожалуйста, не выбрасывайте пока «Глаз»…

– Я?! – Нав рассмеялся, сгреб остатки голема в пакет и небрежно бросил люду. – Все это – твоя собственность. Забирай и делай с ней что хочешь.

– Э-э… Да, конечно.

– Что-то еще?

– Маленькая услуга.

– Какая?

– Вы можете сохранить наш визит в тайне?

– Я не болтлив, – ответил Баррага. – Но если ко мне явятся дознаватели Великих Домов, я не стану тебя прикрывать.

– Это справедливо.

– Рад, что ты понимаешь. Счет я пришлю через десять минут.

– Счет за что?

– За ремонт.

– Вы же ничего не починили, – удивился люд.

– Но дал вам массу информации.

Это заявление мастера големов оспорить было невозможно – он действительно сделал все, что от него потребовалось.

– Это верно, – признал Белосвет. – Спасибо, мастер Баррага.

– В следующий раз звони перед тем, как явиться.

– Обязательно.

– Всего хорошего.

А чтобы незваные гости действительно ушли, до дверей их проводила улыбчивая «Ищейка». Ну, то есть это ей казалось, что она улыбается, а покидающие лабораторию друзья наблюдали оскаленную пасть с настолько серьезными клыками, что даже хван смотрел на них с уважением.

Покинув пристанище гостеприимного Барраги, репортеры остановились у «Кадиллака» и принялись обсуждать текущие дела.

– Что скажете? – Белосвет оглядел друзей.

– Надо сдаваться, – завел любимую песню ко́нец. – Мы много узнали и станем героями. Но ссориться с Великими Домами я не хочу.

– Никто не хочет, – не стал врать люд.

– Кому предлагаешь сдаваться? – полюбопытствовал Пиф.

– Давайте вернемся в Петровский парк, там наверняка продолжается расследование, отдадим запись, расскажем все как есть и поедем по своим делам, – прикинул план действий оператор. – Это самое умное, что мы можем сделать.

– Почему?

– Потому что там десять с лишним трупов, и я не хочу быть двадцатым.

– Тринадцатым.

– Тем более, – взвился Лакриций. – Я суеверен.

– Я тоже не хочу умирать… – мягко продолжил Пиф. – Но…

– Не заметно, – перебил хвана ко́нец.

– Это потому что ты не оглядываешься по сторонам.

– Я полностью погружен в свой богатый внутренний мир, – сообщил оператор. – Возможно, я с ним прощаюсь.

– Не говори глупости.

– Я еще раз предлагаю сдаться!

– А я хочу продолжить расследование, – заявил Пиф.

– Почему? – тут же спросил Белосвет.

– Мне интересно.

– Самоубийца, – не сдержался Лакриций.

– Будь мужчиной, – посоветовал хван.

И услышал в ответ ожидаемое:

– Ни одна женщина еще не пожаловалась!

– Я имел в виду – в бою.

– В бою ничего особо мужского нет, я видел, как в бой ходили и женщины, и големы, и даже собаки.

– Я то же самое видел в фильмах для взрослых, – рассмеялся четырехрукий.

– Пошляк.

– Ты первый начал.

Люд понял, что друзья могут спорить до бесконечности, и решил помочь им остановиться:

– Давайте перестанем резвиться и проголосуем.

– Я против расследования, – твердо заявил ко́нец. – И нас большинство.

– Кого «вас»? – не понял Белосвет.

– Тех, кто против!

– Я за расследование, – вставил свое слово хван. – Но все и так это поняли.

И они с Лакрицием вопросительно уставились на люда.

– А я… – Белосвет оглядел друзей. – Давайте попробуем?

– Купи мне «панцирь», – заявил оператор, сообразив, что остался в меньшинстве.

– Обязательно.

– Считай себя под моей защитой, – хмыкнул хван.

– Так я вообще спать перестану, – буркнул в ответ ко́нец. И вздохнул: – С чего начнем?

– Э-э…

– А главное: для чего мы это начнем?