Баллада о Мертвой Королеве

– Мой сектор, – хмуро объявил Гематус и полез снимать тело.

Трупы жителей Тайного Города не являлись для Службы утилизации большой проблемой. Их требовалось всего лишь убрать или, в случае опоздания, изъять из человского морга. Идентификацией тел и расследованием смерти, если таковое требовалось, занимались агенты или представители соответствующих Великих Домов. Гораздо большую проблему представляли человские останки, которые нужно было не только прибрать, но, по возможности, объяснить смерть естественными причинами.

День за днем Гематус, превратившийся из врачевателя в могильщика, соскребал с улиц перекрученные, расчлененные, остекленевшие или окаменевшие останки случайно попавших под воздействие боевых заклинаний. Соскребал и размышлял. Размышлял в основном о том, как Спящий все это допускает.

Гематус погрузил в фургон безжизненное тело люда, вернулся к развалинам, внимательно огляделся, заприметил торчащую из груды кирпича ногу и осторожно вытащил мертвого чела.

– Чем его накрыло? – спросил бригадир, заметивший еще один труп.

– Проверяю.

– Если магией, то пиши требование на куклу.

Эрлиец пока считался новеньким, вот бригадир и изложил ему прописную истину.

– Знаю. – Гематус быстро оглядел труп, заметил рану на голове, вздохнул и сообщил: – Ему обломок прилетел. А потом завалило.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Тогда оставь.

Да, именно так: раз нет следов магического воздействия, «тогда оставь». Это тело – не наша забота. Ну, подумаешь, парень погиб в результате схватки магов – не повезло.

Просто не повезло.

«Как мне когда-то, – подумал Гематус, глядя на труп. – Как мне…»

Маги навели морок и показывали собравшимся зевакам красивое и реалистичное кино о плановом сносе здания. В главной роли – экскаватор с тяжелой «бабой» вместо ковша. Чугунный шар крушил стены, заставляя содрогаться окрестные дома и вызывая плотные облака пыли. Москва расцветала, строилась и ширилась, назло проклятым империалистам.

Все шло по плану.

Старый кособокий дом готовился уступить место новому строению из стекла и стали, устремленному к небу, сияющему чистыми стеклами, прекрасному, словно мечта архитектора.

Прекрасному, словно мечта.

Мечта…

«Мы уничтожаем уродливые дома, чтобы создать новые, красивые… А можно ли истребить другое уродство, чтобы заменить его сотворенным совершенством? Можно ли стереть с лица Земли несовершенство жизни? Ведь Спящий наверняка проснется, чтобы узнать, почему он больше не видит кошмары… И родится мир, в котором обновленный Гематус – вестник Спящего – будет носить другую личину и другое имя…»

– Нужно отыскать способ, позволяющий избавиться от уродства! – Эрлиец посмотрел на мертвеца. – Кто-то должен вышвырнуть из нашего мира накопившуюся дрянь!

Кто-то должен…

Со временем канули в небытие фургоны с надписями «Молоко» и «Хлеб», их сменили белые машины «PRODAM.RU». Москва разрослась, запуталась в дорожных развязках, вырастила тысячи видеоглаз, совсем перестала спать ночами, но по-прежнему убивала неосторожных жителей. А бывший врач Московской Обители по-прежнему работал в Службе утилизации. Он стал бригадиром, но выше не лез, научился общаться с коллегами, но никого не подпускал к своей душе, работал хорошо, но часто замирал, словно задумываясь о чем-то очень-очень важном.

И все свободные ночи проводил в библиотеке Обители, читая книги с таким вниманием, будто намеревался выучить их наизусть.

* * *

ТДЦ «Новинский пассаж»

Москва, Новинский бульвар, 18 октября, вторник, 12:10

Когда Тина приехала – на десять минут позже, чем договаривались, – Белосвет читал газету, потягивая кофе, Лакриций с кем-то оживленно беседовал по телефону, а Пиф словно окаменел, глядя в одну точку.

– Привет!

– Ты опоздала.

– Привыкайте.

– Зачем?

– А зачем указывать на очевидное?

Люд тяжело вздохнул.

– Тина, душечка, рад тебя видеть. – Лаки игриво поцеловал девушку в щеку и тут же сообщил в трубку: – Нет, милая, ты ее не знаешь… Нет, у тебя грудь больше… Конечно, правда… Как я могу тебя не любить?

Ведьма закатила глаза.

– А мы с этим живем, – прокомментировал хван. – Вчера неплохой денек выдался: он так никому и не позвонил.

– Невежливо говорить в моем присутствии «он», – вставил свое слово ко́нец.

– Я ведь из глубинки, с Алтая, нам там вежливость не прививают.

– Лапоть.

Девушка присела и заказала себе кофе и апельсиновый сок.

Когда официант отошел, Белосвет поставил на стол черную пирамидку и повернул ее вокруг основания, активируя оберег Темного Двора, лучшую защиту от прослушивания хоть техническим, хоть магическим способом, и поинтересовался:

– Итак, у тебя есть дополнительная информация о черной собаке.

– И есть желание прославиться, – не стала скрывать Тина. – Я слишком долго была простой, никому не известной ведьмой.

– Ты всегда будешь простой ведьмой, – улыбнулся люд.

– Но очень красивой.

– Лаки!

– Извини, что перебил. – Ко́нец послал девушке воздушный поцелуй.

– Я всегда буду простой ведьмой, но у меня появится имя, – уточнила Тина.

– Ты амбициозна?