Баллада о Звездной Республике - II (СИ)

«Они сами ее не делают. Используют запасы, — отрешенно подумал Мартынов, поднял глаза и вдруг встретился взглядом с Генри Элфордом. — У парня странное выражение лица. Осуждение? Нет. Жалость? Тоже нет. Он как будто хочет что-то сказать, но при отце не решается».

— А, нашел! — обрадовался Элфорд-страший и выдернул из пачки бумажный листок. — Тут список предъявленных вам обвинений. Организация заговора, шпионаж, похищение человека, нападение на представителей закона и порядка.

— А похитил-то я кого?

— Меня.

— Точно. Это — признаю, остальное — нет.

— Так и одного обвинения хватит. Вообще-то я хотел судить вас открытым судом, потом подумал — нет, обойдемся закрытой процедурой.

— Это почему же? Боитесь, что ли?

— Ничего я не боюсь. Просто мой дворец, а так же здание суда раздавлены приземлением «Алконоста». Что — вздрогнули? К сожалению, сбили не ваш «Алконост». Здешнюю жалкую копию.

— Я так и понял.

— Отлично, раз поняли, значит, не будем тянуть с финалом. Осудим закрыто, а казним публично. Патрик, налей мистеру Мартинесу стакан воды и помоги выпить— видишь, наш гость в наручниках.

Манцевич молча соскользнул с табурета, наполнил из графина хрустальный стакан и поднес у губам Демиурга. Двигался секретарь несколько неуверенно, словно болела поясница. Мартынов сделал глоток, потом еще. Элфорд продолжал смотреть на врага со смесью интереса и неприязни.

— Просить о пощаде будете? — наконец спросил он.

— Не буду.

— Ваша здешняя копия не была такой упрямой.

— Ну и как — помогло?

— Не помогло.

— Так и мне не поможет.

— Who knows [почем знать (англ)]. Тот Мартинес был обычный six [шестерка (англ.)], а вы — все же воюющая сторона. Кстати, какую казнь предпочитаете? Четвертовать? Слишком грязно. Отправить на электрический стул? Незрелищно, а мне нужно развлекать толпу. Повешение — банально. Может, сжечь? Вы пилот, и в плазменном выбросе горели бы красиво…

— Папа! — впервые подал голос Хэл.

— Вот видите, и этого не получится. Мой сын Генри почему-то против.

— Ничего не скажешь, проблема, — Мартынов, забывшись, хотел развести руками, и наручники врезались в кожу.

— Не ерничайте, — отрезал Элфорд. — Как храброго врага и офицера я бы вас расстрелял, но многие не поймут, решат, что мистер президент уже не тот, обмяк. Мягким тут быть опасно, а потому, решено… Вас гильотинируют. Это королевская казнь, но не благодарите.

— Не стану.

— Да? — Элфдорд сделал паузу, постукивая кончиками пальцев по полированной крышке стола. — Это вы сейчас храбритесь, — с легкой улыбкой добавил он. — Вам кажется, что впереди часы жизни, а это при правильном настрое — целая вечность, но, когда смерть посмотрит в лицо, запоете иначе.

— Будущее покажет.

— Какой молодец, страх заглушаете наглостью. Знаете, Мартинес, вы мне симпатичны все больше — не то, что прежняя копия, та была жидковато. Хотите — могу помиловать. Не просто так, конечно, а с определенной выгодой для себя.

— Это какой?

— Вы признаете вину — земляне, мол, планировали уничтожить терайа, покаетесь на публику, заявите, что здешнее Сопротивление продалось врагам Теро. Будет какой-никакой пропагандистский эффект. За это я согласен заменить казнь на пожизненное…

— Не хочу.

— Так я и знал, ладно. Суд пройдет без вас. Казнят завтра, в городе, на глазах у толпы. Прощайте, Мартинес… Охрана, Уведите.

«… Психопат, сукин сын, — размышлял Демиург по дороге в камеру. — Супервиро — псионики, могли бы, наверное, меня принудить. Но Элфорд хочет, чтобы я развалился самостоятельно, а потому завтра придется умирать. Такая вот ситуация».

* * *

Следующие часы Мартынов провел в сильнейшей тревоге. «А, может, черт с ним, с Элфордом, — размышлял он, отчаявшись. — Позвать охрану, сказать, что на все согласен. Сделать, так, как они хотят, выжить сейчас и потянуть время. Эухенита на Веруме. Сибирцев обо всем знает. Он придумает, как меня вытащить. Самолюбие поболит и пройдет, а дальше будет жизнь».

«Нет, не все можно исправить, и не надо надеяться, — возражал он сам себе. — Элфорд хочет меня унизить, но еще он хочет уничтожить подполье. Если поддамся, надавит сильнее. И будет так давить и давить, пока не выжмет душу до капли. Он заставит меня сдать всех — Ленца, Анисимова, десант с „Алконоста“, даже Эухениту. Коготок увяз — всей птичке пропасть, и ничем не оправдать предательство».

… Мартынов забылся тревожным сном и проснулся внезапно, в полной темноте. Где-то за преградой бетонных стен, заунывно и грозно, гудела сирена тревоги.

Глава 24 У последней черты

Сирена гудела, не переставая. Потом к заунывному вою добавились лязг железа. Дверь отворилась, и двое супервиро вошли в камеру. Позади их широких спин маячил еще один силуэт — Генри Элфорд в лётной форме и с рюкзаком.

— Вставай, — приказал он.

— Что за спешка?

— Планета атакована твоими друзьями. Они нашли способ пройти через «трубу». В Оклатеро военное положение. Публичные казни отменены, будет быстрый расстрел прямо сейчас. Можно сказать — тебе повезло. Никаких лишних страданий. Пошли.