Баллада об ушедших на задание. Дот

Узнав от командира полка боевую задачу: ликвидировать возникший в тылу очаг сопротивления красных - тяжелый артиллерийский дот, - Ортнер не ответил положенное «Так точно» или «Слушаюсь», поскольку все его мысли были заняты одним: как отвертеться. Впрочем, оснований у него было предостаточно. Во-первых, часть была необстрелянная; во всяком случае, ей не мешало бы начать с более верного дела; а так, не дай бог, случись осечка - и комплекс неполноценности целому подразделению обеспечен надолго. Во-вторых, батальон не имел ни специального оборудования, ни вооружения, которое отвечало бы задаче. Следовательно, в-третьих, здесь требовались саперы. И в-четвертых, Иоахим Ортнер еще не знал своих людей, не успел их узнать: он прибыл в батальон лишь несколько часов назад взамен бывшего комбата гауптмана Питча. Питчу было бы куда проще; он формировал батальон, расставлял людей и уже в какой-то степени ориентировался среди них. Но когда вчера утром он возвращался из штаба дивизии, его новенький «БМВ» зацепило на повороте дороги прицепом огромного встречного «мерседеса». «БМВ», смяв колеса, перекинулся в кювет. Убит был только шофер, адъютант отделался ушибами. У Питча тоже ничего не было сломано, однако лицо изранили осколки стекла, и будет ли он видеть, врачи пока ответить не могли.

Назначение майора Ортнера в необстрелянную часть, и то, что он сразу получил нелегкое задание, не было следствием случая, но обычной ошибкой, в основе которой лежал страх перед сильными мира сего и зауряднейшее служебное рвение.

Как уже было сказано, во главе корпуса стоял дядя Иоахима Ортнера. Увы, дядя был по материнской линии, значит, носил совсем другую фамилию. Но этот минус был единственным, в остальном дядя заслуживал одних похвал: он любил сестру, любил племянника, всегда о нем помнил и регулярно - лично, а не через своих адъютантов, заинтересованно, а не в порядке любезности - следил за его успехами сначала в закрытой военной школе, попасть в которую стоило огромных трудов, поскольку там учились сыновья генералитета и высших наци, а затем в академии. В промежутке между учебой в обоих заведениях Иоахим Ортнер неплохо провел два года в Испании, и поначалу дядя считал, что этого вполне достаточно. Но затем один за другим совершилось несколько блистательных аншлюсов, из-за учебы Иоахим Ортнер не смог принять в них участия, и это было серьезным просчетом дяди, потому что бывшие однокашники Ортнера уже ходили в немалых чинах, -их груди были увешаны орденами, а испанский опыт теперь котировался невысоко Военная наука далеко ушла за это время от тех робких экспериментов, тем более военная практика.

Надо было спешить. Требовались радикальные меры.

Дядя имел серьезный разговор с племянником и остался доволен. Иоахим Ортнер не считал потраченное на учебу время потерянным, что говорило о его уме; мальчик смотрел далеко, детали переднего плана не мешали ему видеть перспективу. Он был честолюбив, смел и энергичен. Наконец, уже шесть лет находясь в рядах национал-социалистской партии, хорошо зарекомендовав себя в ней, он не зарывался, помнил, что он военный, проявлял преданность и усердие, но не фанатизм.

- Ты будешь делать карьеру в моем штабе, - сказал дядя. - Но биография «правильного» миллионера начинается от маленького ящика чистильщика сапог. Это значит - сначала тебе следует заработать два-три ордена в настоящих боях. Чтобы иметь репутацию боевого офицера Чтобы застраховать себя на будущее от упреков парвеню, что ты, мол, тепличный цветок, штабная крыса. Не беспокойся, Иоахим, я прослежу, чтобы стажировка прошла гладко.

Печальное приключение гауптмана Питча пришлось кстати. Узнав о нем, дядя связался с командиром дивизии и поинтересовался, каков был у Питча батальон. Батальон превосходный, ответил комдив, не без оснований полагая, что при ином ответе с него первого взыщут за нерадивость.

- Что ж, тем лучше, - ответствовал дядя-генерал. - У меня на это место есть кандидат. Он сейчас же к вам выезжает. Майор Ортнер. Храбрый, опытный и грамотный офицер Вы им будете довольны. Между прочим, сын моей сестры…

Комдив принял Иоахима Ортнера очень мило, предложил хорошее место в штабе, и когда майор тактично, однако настойчиво подтвердил свое желание попасть в действующую часть, высказал искреннее сожаление по этому поводу. Планы дяди Ортнера были для него не до конца ясны, зато он отдавал себе отчет, что на батальон Питча не может положиться вполне.