Баллада: Осенние пляски фей

— Не льсти себе. — Девчонка поднялась, отряхивая ладони о ягодицы. Из-за обуви она оказалась неожиданно высокой — ее глаза были почти вровень с моими. Она стояла так близко, что я мог бы раствориться в ее запахе. — Всего полчаса, хотя скучища такая, будто и впрямь несколько столетий. Поехали.

— Чего?

— Подвези меня до школы.

Ну ладно. Может, мы и вправду знакомы? Я попробовал представить ее в школе, на занятиях, да хоть где-то на территории — и не смог. Легче было представить ее в роще, резвящейся вокруг какого-то несчастного, которого она только что принесла в жертву неизвестному мне языческому божеству.

— Тебе в Торнкинг-Эш?

Она бросила на меня испепеляющий взгляд.

Я подчеркнуто внимательно уставился на ее клешеные джинсы:

— Что-то не помню среди наших студентов такого занимательного создания.

Она улыбнулась на слове «создание» и открыла дверь с пассажирской стороны:

— Да неужели? Поехали.

Обычно нахальный тип, застающий людей врасплох, — это я… Да безопасно ли садиться с ней в машину? Наверняка нет, особенно после целого лета интриг, автокатастроф и фей.

Я сел за руль.

Как только я повернул ключ в зажигании, включилось радио, и девчонка скорчила гримаску:

— Ну и фигню ты слушаешь.

Она ткнула в какую-то кнопку, и машину заполнил головокружительно быстрый рил. На тусклом индикаторе появились цифры 108.3. Я, конечно, не бог весть какой физик (это потому, что физикой я не интересуюсь), но мой приемник так себя вести явно не должен.

— Ладно. Значит, ты учишься в Торнкинг-Эш. Как тебя зовут?

— Я не говорила, что я там учусь, — заметила она, разувшись и пристраивая босые ноги на приборную панель. — Я просто попросила меня туда отвезти.

— Прости, не сообразил. Как тебя зовут?

Она посмотрела на мои руки на руле, как будто там мог быть написан ответ, и задумчиво скривилась:

— Нуала. Нет, Эленора. Нет, Полли… нет, подожди! Нуала мне нравится больше. Да, зови меня Нуала.

Она растянула имя, как будто в нем было много «у»: Ну-у-у-у-у-у-а-ла. На ее лице играла самодовольная полуулыбка, которая так подходит моей собственной физиономии.

— Точно?

Она посмотрела на свои ногти:

— Женщина всегда имеет право передумать.

— А ты — женщина? — спросил я.

Нуала мрачно на меня покосилась:

— Задавать такие вопросы неприлично.

— Ой, а я и не подумал… Ну так что, мы знакомы?

Она махнула на меня рукой:

— Помолчи, а? Я слушаю музыку.

Нуала до упора отодвинула сиденье, уставилась в потолок и закрыла глаза. Мне в голову пришла ужасная мысль, что она слушает музыку не по радио, а какую-то другую, далекую, слышную только ей. Лучи послеполуденного солнца лились в машину сквозь боковое окно, подсвечивая целую галактику веснушек на ее щеках. Веснушки почему-то выглядели неправильно: слишком невинно. Слишком по-человечески.

Она открыла глаза и сказала:

— Значит, ты — волынщик.

Чтобы сделать такой вывод, сверхъестественные способности не требовались. Пока я играл для Билла, меня мог услышать любой прохожий; и все равно я искал второй смысл в ее словах.

— Да. Причем отличный.

Ехидно улыбаясь, она пожала плечами:

— Ничего такой.

— Пытаешься меня разозлить?

— Просто слыхала и получше. — Нуала повернулась ко мне, и улыбка исчезла. — Я слышала ваш разговор, волынщик. Здесь тебе делать нечего. Хочешь преуспеть в том, чем занимаешься?

Предупреждающие покалывания превратились в острую боль.

— Глупый вопрос. Ты уже знаешь на него ответ, иначе не спрашивала бы.

— Я в состоянии тебе помочь.

Я прищурился, подбирая слова.

— Каким образом?

Краем глаза я наблюдал, как она вытянулась на сиденье и вдруг резко подалась ко мне:

— Могу нашептать тебе тайны, которые перевернут твою жизнь.

Я отодвинулся, чтобы не поддаться аромату ее дыхания. У меня уже даже мурашки были в мурашках.

— И, я уверен, совершенно бескорыстно?

— Ты этого даже не заметишь. Но я очень постараюсь. Зато ты станешь лучшим волынщиком всех времен.

Мне вспомнилось множество историй, предостерегающих от сделок с дьяволом и ему подобными; ехать с ней в машине, пожалуй, и в самом деле небезопасно.

— Я конечно польщен, но все же откажусь. — Мы приближались к школе. Интересно, что она сделает, когда мы подъедем. — Мой текущий уровень крутости меня устраивает. Да и заниматься без преподавателя — одно удовольствие. Разве что ты предложишь пробную подписку без обязательств, которую через тридцать дней можно отменить, не оставаясь тебе должным и не сообщая номер своей кредитной карты.

Нуала оскалилась:

— Отказываться, когда кто-то вроде меня предлагает помощь, очень невежливо. Таким самовлюбленным придуркам, как ты, ее вообще редко предлагают.

— Я очень вежливо отказался!

— Ты даже не обдумал мое предложение.

— Обдумал. Вот, слышала паузу? Секунду назад? Это я опять обдумал. Но все равно говорю «нет».

— Останови машину. Я выйду здесь.

— А как же школа?

Нуала как когтями вцепилась пальцами в дверную ручку:

— Не беси меня, Джеймс Морган. Останавливайся, не то я тебе голову оторву.

В ее голосе звучала такая ярость, что трудно было не поверить. Я съехал на обочину и остановился среди деревьев. Нуала дернула ручку:

— Открой замок, идиот!