Баллада ворона (ЛП)

— О, убей меня стрелой, если такое случится, — он посмотрел на могилу и замер на миг. Она открыла ему душу, и он, что странно, ощущал себя в долгу перед ней. Бран нервно облизнул губы и сказал. — Я ощущаю себя тут собой. Трон странно влияет, но дикость отрезвляет.

— Я это помню. Ты не обязан меняться из-за того, что ты теперь король. Не думаю, что Айслинг хотела бы этого.

Может, это она и говорила. Он не пытался снять ее проклятье, потому что был подавлен ответственностью. Но теперь он понимал, что она не всего этого хотела. Она хотела его, хоть у них было королевство и народ.

Может, его народ хотел, чтобы он был таким, каким был всегда.

Он не узнает, если не прыгнет в могилу и не уберет доски гроба мертвой женщины. Он заставил тело двигаться и прыгнул во тьму.

Его сапоги ударили по земле по бокам от гроба, и он старался не рухнуть на Тлахтгу. Ему казалось, что ее душа ощутит это. И он не хотел, чтобы злая немертвая друидесса пришла за ним. На него уже охотилась такая ведьма.

Сколько нежити ему придется одолеть за жизнь?

Кривясь, он сжал гнилое дерево и стал убирать его.

— Это вообще-то отвратительно.

— О, я думала, что ты умер, — отозвалась Эльва. — Жаль. Может, что-нибудь внизу зашьет тебе рот и избавит нас от страданий.

Он усмехнулся.

— Вряд ли. Если моя мать его не зашила, то друидесса точно не сможет.

Хотя его мать угрожала больше раз, чем он мог сосчитать. Когда он был маленьким, она даже стала вытаскивать нити из своего брюшка и приближаться к нему.

Бран замер, гадая, были ли у других Неблагих такие детские воспоминания. Он не спрашивал у других, уверенный, что такого не было.

Доска, за которую он тянул, вырвалась и открыла скелет, лежащий внутри. Они уложили ее не так, как он ожидал. Она лежала не на спине с руками на груди, как все люди.

Они уложили ее на бок, словно она уснула, одна ладонь была под ее головой, другая лежала на ее животе. Ее волосы уцелели, рыжие кудри окружали череп и были украшены засохшими древними белыми цветами.

Они очень любили ее.

— Твоя могила лучше, чем у прошлого мертвого бога, которого я видел, — прошептал он, нежно коснулся ее головы. Он задумался, слышала ли его Тлахтга. Он думал, что их этому учили в школе. Маленькие божества были все еще связаны с телами, хоть и немного. Потому люди заботились о трупах.

Магия ответила ему вспышкой. В ее глазницах загорелся свет. Ее ладонь на животе пошевелилась и замерла.

Он поежился. Не было ничего хуже, чем видеть, как труп движется, и не важно, что он знал, что она не была мертва.

— Но ты и милее прошлого. Милые могилы для милых женщин, так я всегда говорю.

Бран искал артефакт, который упомянула Тлахтга. Нож, где-то там должен был лежать нож, и он надеялся, что не в ней. Он встречал женщину. Было бы неправильно запихивать руку в ее грудную клетку.

Он отодвинулся, убрал доски, пока не снял всю верхнюю часть гроба.

— Прости, Тлахтга. Уверен, у крышки гроба было назначение, но ты же не против быть полностью в земле? Уверен, она хотела бы тебя поглотить. Червям понравится.

Эльва крикнула сверху:

— Ты говоришь с трупом?

— Не говори так. Она не выглядит на триста, — он похлопал ладонью по костям. — Не слушай ее. Она не знает, о чем говорит. Всегда была ревнивой. Знала, что я женюсь на ее сестре? Или уже женился. Она — моя королева. Я должен поговорить с ней насчет того, чтобы сделать это официальным. С Айслинг, не Эльвой.

— Ты перестанешь просить совета у мертвой женщины? Нужно найти нож.

— Я всегда рад хорошему совету! — отозвался он, провел руками по краям гроба, где люди свернули белую ткань под соломой. — Непросто найти тут что-то. Хочешь, чтобы я поднял скелет?

— Боги, нет, — от ужаса в голосе Эльвы он рассмеялся. — Ты хочешь, чтобы она на тебя охотилась? Она это сделает. Не трогай ее тело.

Он посмотрел на череп.

— Тлахтга, милая, сказать ей, что уже поздно? Думаю, ты не против прикосновений, но тебе придется подвинуться для меня.

Наверное, Тлахтге надоела его игра, потому что ее труп вздохнул и подвинулся, и он увидел мерцание ножа, что торчал под ее телом.

— Вот, — он склонился, сжимая края гроба руками. — Это же было не сложно? Хорошо, что твой отец знал магию. Фейри сверху думает, что магии нет места в мире, и мы докажем, что она не права.

Он склонился, удерживаясь одной рукой, и вытащил нож из-под нее.

Он не этого ожидал. Фейри любили делать проклятые и сильные предметы легко узнаваемыми. Если кто-то брал золотой предмет с камнями, то было ясно, что это был сильный магический предмет.

Он покрутил нож, увидел острый край инструмента, которым не просто резали. Черная магия была в металле клинка. Это было опасное оружие. Оно хотело крови, жаждало боли так сильно, что взывало к силам в нем.

Он не хотел держать это оружие долго. Не сейчас.

Кривясь, он крикнул:

— Эльва, у тебя есть что-то, куда я могу это убрать?

Никто ему не ответил.

Он поднял взгляд, но она уже на него не смотрела. Хмурясь, он встал.

— Эльва?

Ничего.