Баллада ворона

Лоркан мог понимать зверей, ведь был сам таким. Она могла делать так, меняясь. Другие? Они не понимали ни слова, что она говорила. Это раздражало. Она могла слышать их слова, но никто не понимал ее хриплые вопли.

Говорить со зверями бывало забавно, но она хотела снова говорить с фейри и людьми. Айслинг вздохнула. Ее крылья опустились, шея медленно изогнулась.

— Все прошло не очень хорошо, да? — спросил Лоркан.

— Ничего не изменилось, если ты об этом, — ничто не изменится. Она не могла касаться его дольше пары минут в день. Они не могли править вместе, как должны были, и это не беспокоило его.

— Он все еще пытается.

— Он так говорит, — буркнула она.

— Не говорит. Я видел, как он старается. Он не забыл, и он не даст тебе гнить как лебедю вечно, Айслинг.

Она не знала, была ли согласна. Бран, хоть и был отвлечен, казалось, интересовался в побеге от ответственности, а не в помощи ей. В его природе было отказываться от всего, что нужно было делать как королю. Он не хотел эту роль, и хуже было, что ее вручили ему силой.

Айслинг покачала головой.

— Я не могу оставлять их так, как он. Я понимаю, что дворы фейри требуют его присутствия, и что ему нужно быть в мире смертных, чтобы найти решение с проклятием, но слуа кто-то нужен. Если нас обоих не будет, они распоясаются. Даже сейчас они удерживают свои разумы нитью, которую я восстанавливаю каждое утро.

— И этот «кто-то» — должна быть ты?

Кто-то должен был вести себя по-взрослому. Айслинг хуже всего подходила для этого. Она знала, как заботиться о детях, но не о взрослых фейри.

Когда люди старели, они ждали помощи других. Они думали, что им обязаны оказывать помощь, где бы они ни были, как бы ни жили. Дети всегда принимали доброту как искреннее чувство.

Слуа были как дети, которыми она восхищалась в мире людей. Они благодарили ее, кланялись, когда она входила, они даже шептали, что она была известной Туата де Дананн, которая благословила их своим вниманием. Они желали того же, что и взрослые: роскоши, уважения, чести.

И они не понимали, что она была проклята как они.

— Ах, — тихо проурчал Лоркан. — Ты переживаешь, что больше не интересуешь его.

Она обычно отрицала бы эмоциональную привязанность к другому. Бран проник под ее щит, и теперь она не знала, как убрать его.

Айслинг зашуршала перьями.

— Он все еще заинтересован, но… не знаю. Я не могу описать ощущения, когда я вижу того, кем, — она сделала паузу, — восторгаюсь, похожим на человека, пока я такая.

— Тебе не нужно описывать это мне. Я жил с этим много лет.

Она посмотрела на друга.

— Ты же не…

— Ты? — Лоркан рассмеялся, его голос разнесся над прудом. — Никогда. Конечно, кто-то был до тебя, глупая. И она была милой.

— Милой? Вряд ли я слышала, чтобы ты хоть кого-то звал милым.

— А она была, — его взгляд стал далеким, словно он смотрел в прошлое. — Ее волосы были медными, как огонь, а глаза были зелеными как трава. Только она привлекла меня.

Айслинг подплыла ближе.

— Что с ней случилось?

— Не знаю. Я увлекся ведьмовством, пришлось покинуть деревню, где я рос. Она осталась с отцом, тот придерживался традиций. Больше я ее не видел.

Она слышала такие истории от многих ведьм. Люди видели в них опасных существ, которые могли им навредить. Многие ведьмы жили одиноко. Они желали тьмы, чтобы их одиночество не побеспокоили.

Тишина затянулась между ними. Айслинг не знала, что сказать, да он и не хотел ничего слушать. И она дала ему миг тишины, а потом озвучила другую тревогу:

— Слуа слышат шепчущий голос, — сказала она. — И зовут его Кэрман.

— Первая ведьма?

— Та самая.

Лоркан сел, строго на нее посмотрел и заорал:

— Кэрман — опасная новость, ведьмочка. Если это правда…

— Я не хочу, чтобы кто-то нервничал. Это должно быть правдой, чтобы мы вовлекли всех, — она посмотрела на замок, гадая, сколько слуа слышали уже голос ведьмы. — Мне нужно узнать, сколько их ее слышало.

— Если они ее слышали, это плохие новости. Та ведьма уничтожила почти все, пока твои предки не остановили ее.

— Я не связана родством с теми, кто ее остановил.

Она не знала, поддерживала ли Бадб решение ее родни помешать Кэрман и ее сыновьям терзать Ирландию. Война после этого точно утолила бы жажду крови Бадб. Даже ее сестры, Морриган и Мака, были бы вовлечены в это.

Туата де Дананн, остановившие Кэрман, спасли свой народ от войны, что могла начаться снова и без появления Кэрман в мире людей.

— Она тут? — спросил Лоркан.

— По словам слуа, это ее темница.

— Это опаснее, чем все, что мы ждали от Подхолмья, — он встал и потянулся. — Я верю, что ты разберешься с этим. Остальное на мне.

Она опустила клюв и смотрела на него.

— То есть дальше несколько дней ты будешь спать на солнце?

— Тут редко бывает солнце, и оно слабое. Я должен тратить больше времени, чтобы так прогреться.

Она снова окатила его водой, хохоча, и уплыла к центру пруда. Ей нужно было многое обдумать, составить планы.

Айслинг надеялась, что найдет доказательство существования Кэрман до того, как ведьма устроит проблемы.

2

Семейные узы