Баллады

Пал Приамов град[38] священный;
Грудой пепла стал Пергам[39];
И, победой насыщенны,
К острогрудым кораблям
Собрались эллины – тризну
В честь минувшего свершить
И в желанную отчизну,
К берегам Эллады плыть.

Пойте, пойте гимн согласный:
Корабли обращены
От враждебной стороны
К нашей Греции прекрасной.

Брегом шла толпа густая
Илионских дев и жен:
Из отеческого края
Их вели в далекий плен.
И с победной песнью дикой
Их сливался тихий стон
По тебе, святой, великий,
Невозвратный Илион[40].

Вы, родные холмы, нивы,
Нам вас боле не видать;
Будем в рабстве увядать…
О, сколь мертвые счастливы!

И с предведеньем во взгляде
Жертву сам Калхас[41] заклал:
Грады зиждущей Палладе[42]
И губящей (он воззвал),
Буреносцу Посидону,
Воздымателю валов,
И носящему Горгону[43]
Богу смертных и богов![44]

Суд окончен; спор решился;
Прекратилася борьба;
Все исполнила Судьба:
Град великий сокрушился.

Царь народов, сын Атрея[45]
Обозрел полков число:
Вслед за ним на брег Сигея[46]
Много, много их пришло…
И незапный мрак печали
Отуманил царский взгляд:
Благороднейшие пали…
Мало с ним пойдет назад.

Счастлив тот, кому сиянье
Бытия сохранено,
Тот, кому вкусить дано
С милой родиной свиданье!

И не всякий насладится
Миром, в свой пришедши дом:
Часто злобный ков[47] таится
За домашним алтарем;
Часто Марсом[48] пощаженный
Погибает от друзей
(Рек, Палладой вдохновенный,
Хитроумный Одиссей[49]).

Счастлив тот, чей дом украшен
Скромной верностью жены!
Жены алчут новизны:
Постоянный мир им страшен.

И стоящий близ Елены
Менелай[50] тогда сказал:
Плод губительный измены –
Ею сам изменник пал;
И погиб виной Парида[51]
Отягченный Илион…
Неизбежен суд Кронида[52],
Всё блюдет с Олимпа[53] он.

Злому злой конец бывает:
Гибнет жертвой Эвменид,
Кто безумно, как Парид,
Право гостя оскверняет.

Пусть веселый взор счастливых
(Оилеев сын[54] сказал)
Зрит в богах богов правдивых;
Суд их часто слеп бывал:
Скольких бодрых жизнь поблёкла!
Скольких низких рок щадит!..
Нет великого Патрокла[55];
Жив презрительный Терсит[56].

Смертный, царь Зевес Фортуне[57]
Своенравной предал нас;
Уловляй же быстрый час,
Не тревожа сердца втуне.
Лучших бой похитил ярый!

Вечно памятен нам будь,
Ты, мой брат[58], ты, под удары
Подставлявший твердо грудь,
Ты, который нас, пожаром
Осажденных, защитил…
Но коварнейшему[59] даром
Щит и меч Ахиллов был.

Мир тебе во тьме Эрева![60]
Жизнь твою не враг отнял:
Ты своею силой пал,
Жертва гибельного гнева[61].

О Ахилл! о мой родитель!
(Возгласил Неоптолем[62])
Быстрый мира посетитель,
Жребий лучший взял ты в нем.
Жить в любви племен делами –
Благо первое земли;
Будем вечны именами
И сокрытые в пыли!

Слава дней твоих нетленна;
В песнях будет цвесть она:
Жизнь живущих неверна,
Жизнь отживших неизменна!

Смерть велит умолкнуть злобе
(Диомед[63] провозгласил):
Слава Гектору[64] во гробе!
Он краса Пергама был;
Он за край, где жили деды,
Веледушно пролил кровь;
Победившим – честь победы!
Охранявшему – любовь!

Кто, на суд явясь кровавый,
Славно пал за отчий дом,
Тот, почтённый и врагом,
Будет жить в преданьях славы.

Нестор[65], жизнью убеленный,
Нацедил вина фиал
И Гекубе[66] сокрушенной
Дружелюбно выпить дал.
Пей страданий утоленье;
Добрый Вакхов дар вино:
И веселость и забвенье
Проливает в нас оно.
Пей, страдалица! Печали
Услаждаются вином:
Боги жалостные в нем
Подкрепленье сердцу дали.

Вспомни матерь Ниобею[67]:
Что изведала она!
Сколь ужасная над нею
Казнь была совершена!
Но и с нею, безотрадной,
Добрый Вакх недаром был:
Он струею виноградной
Вмиг тоску в ней усыпил.

Если грудь вином согрета
И в устах вино кипит:
Скорби наши быстро мчит
Их смывающая Лета[68].

И вперила взор Кассандра[69],
Вняв шепнувшим ей богам,
На пустынный брег Скамандра[70],
На дымящийся Пергам.
Все великое земное
Разлетается, как дым:
Ныне жребий выпал Трое,
Завтра выпадет другим…

Смертный, силе, нас гнетущей,
Покоряйся и терпи;
Спящий в гробе, мирно спи;
Жизнью пользуйся, живущий.

1828