Баллады

Порой сидел учёный без движенья
Во тьме лаборатории своей,
Чтоб горькими часами поврежденья
Творить успешно призраки людей.

Туман обозначался волокнистый,

Холодные пронзали ветерки,
Тянуло в тишине весной душистой,
Неясные рождались огоньки.

И девушка возникла молодая,

Алмазный блеск имея на челе.
«С ямайскими пиратами жила я.
Те дни давно развеяло во мгле».

Застенчиво сперва смотрела Мери,

Но скоро въявь освоилась она:
Годится смех её научной сфере,
Понятливость её порой нужна.

Случалось ей держаться непокорно,

Покрикивал учёный на неё —
То жалило порой болезнетворно
Продавливать умевшую своё.
Но любящей душе творца наградой
Спиральная пожалована прядь.
От глаз ему таить её с отрадой,
Рассматривать и свято сохранять.

А девушку неведомая сила

Заставила в гостиную прийти,
Где стан её чрезмерно осветила
Хозяйка, всех умевшая гнести.

Раскинуло распятой жертвой длани

Создание, прижатое к стене,
Подкошенно растаяло от брани,
Как олово при лижущем огне.

В итоге лишь одежда нежной Мери

Комком ещё лежала на полу,
Но сгинула мгновенно в равной мере,
Найдя ветхозаветную хулу.

Змей

Княгине змей средь Муромского гула
Мозги мутил инстинктом основным.
Являл он ей черты Веельзевула,
Законного супруга – всем иным.

Уведомив о небыли владыку,

Услышала владычица наказ:
«Улыбкой сбив отродье с панталыку,
Дознайся, что сразит его как раз».

И, приторно беседуя при встрече,

Прельстителю княгиня прорекла:
«Познания твои зашли далече,
Но что сразит и сеятеля зла?»

«Мне Вольгова меча бояться крайне,

Петрова мне плеча не превозмочь».
И вот она причастна к вещей тайне,
Вполне войти в которую невмочь.

А брат её супруга, Пётр удалый,

Решил убить отродьев терему.
Не видел он идеи только малой:
Где выискать угодный меч ему.
На просеке молился Пётр однажды.
Вдруг юноша предстал ему чудной:
«До Вольгова булата полный жажды,
Просящему дают. Иди за мной».

В обители сияние булата

Тайник явил имевшему запал.
И вот, узрев у той княгини брата,
Не брата в нём, а змея Пётр узнал.

От Вольгова булата возвратился

В обычное своё обличье змей,
Забился весь и с жизнью распростился,
Но пятна дал убийце для скорбей.

Пётр