Баллады о Боре-Робингуде: Паладины и сарацины

— Нет, лейтенант, совсем не хочу… — качает головою Арчер, и при этих словах в руке его, откуда ни возьмись, появляется автомат «Ингрэм».

Скорострельность у «Ингрэма» совершенно чудовищная …

…Бормоча себе под нос: «У нас алчность входит в семерку смертных грехов, а у этих, похоже, нет…», Арчер лезет в стоящую у ног сумку, нашаривает в ней новый магазин и вставляет его на место расстрелянного.

Когда он выпрямился с автоматом в руке, чтобы осмотреться, один из арабов, трижды раненный в плечо, вдруг сел, тщательно прицелился и выстрелил ему в живот.

Чарли качнулся назад и тяжело сел. Ему показалось, что его ударили в живот дубинкой. Когда арабвыстрелил в него еще раз, расщепив шлюпбалкунад самой его головой, он пошарил возле себя, нашел автомат, осторожно поднял его, и всадил половину магазина в араба, который сидел, наклонившись вперед, и спокойно расстреливал его. Тот бесформенной массой рухнул навзничь, а Чарлиположил автомат и лег на палубу.

—Еще не все пропало, -сказал он, губами почти касаясь досок палубы. -Еще нельзя сказать, что все пропало. О, черт! Чтобы одна случайность испортила всё дело! Чтобы из-за одной случайности сорвалось! А, будь оно проклято! Будь ты проклят, арабскаясволочь! Кто б мог подумать, что я не прикончил его?

Прежде всего следовало убедиться — цел ли пульт. Пульт был в порядке, рубиновая лампочка всё так же помаргивала в ритме сердечных сокращений: «тук-тук — тук-тук»; пуля араба прошла буквально в дюйме от него. Ноги не слушались вовсе, но Чарли сумел приподняться на локтях и привалиться спиною к шлюпбалке. Он чувствовал, как все силы вытекают из него в долгом приступе тошноты. Он расстегнул рубашку и ощупал рану, сперва ладонью, потом пальцами. Крови было очень мало. Вся пошла внутрь, подумал он. Лучше не двигаться, тогда она, может быть, остановится.

— Господи! — выговаривает Арчер со странной интонацией: он сейчас заключает со своим Богом то ли Завет, то ли контракт на досрочную форс-мажорную выплату по закладной. — Господи, мне надо дожить до утра, до половины восьмого. Только до утра. Если замысел мой угоден Тебе — Ты это сделаешь. Не угоден — тогда… тогда всё это уже неважно. Amen.

109

В Каламат-Шутфе просто ждут. Робингуд вместе с ракетчиками — Николаем и Митей — на командном пункте в кабине ЗРК. Мачтовый локатор С-300 для наблюдения за наземными целями малопригоден, однако Митя всё же умудряется извлечь кой-какую полезную информацию из невнятной ряби на экране, и рябь эта, судя по всему, пока что опасений ему не внушает.

— Так ты, выходит, в угловом доме жил, где «Химчистка»? — весело изумляется между тем Робингуд, выяснивший вдруг — слово за слово — что они с Николаем росли на соседних улицах. — А я дальше к парку, в серых домах…

— В трехэтажках? Тех, что после войны трофейные немцы строили?

— Точно. Да уж, мир — деревня!..

— Товарищ майор, — вклинивается тут в вечер воспоминаний Митя, указывая на экран, — на севере только что обозначилось движение…

— …Та-ак, — бросает мимолетный взгляд на экранную рябь «лучший стрелок спецназа», — ни хрена в этих «обоях» не секу. Ты лучше пальцем покажи , на карте, — и с этими словами он расстилает перед ракетчиками космический снимок окрестностей Каламат-Шутфы.

— Мы здесь, ага… Тогда направление — вот. Дистанция — порядка восьми километров… Соответственно, где-то вот здесь, у этой дорожной развилки.

— Характер цели?

— Сложно сказать… Не бронетехника — точно. Большое количество малоразмерных объектов… похоже на джипы или багги, о которых вы говорили.

— Ясно. Ванюша, — бросает Робингуд в послушно зашуршавшую рацию, — похоже, они подтягивают силы для атаки с севера… северо-северо-восток, дистанция порядка… шести кэмэ, предположительно — большое количество пулеметных джипов. Выдвигайте вперед «Корнеты», не давайте им подойти на дистанцию выстрела из безоткатки… Да, возможно это отвлекающий маневр…